Донна Дэвидсон - Дар Элизабет

– Так ты слышала мои мысли за ужином? – изумленно проговорил Натан. – А почему ты вдруг тогда удовлетворенно вздохнула?

– Я просто поняла в тот момент, что человек, которого я видела в лодке с Мэриан, был ты. Я не могла разглядеть тебя ясно, но мало кто может сравниться с тобой ростом.

– И ты видела, что я спас ее?

– Нет, я видела, что она утонула…

Хоксли в ужасе смотрел на нее, начиная осознавать, какое тяжелое бремя лежит на этих хрупких плечах. Холод пробежал по его спине. Элизабет не казалась впечатлительным ребенком, придумавшим всю эту дикую историю. Она боялась по-настоящему! Она действительно знала то, о чем говорила; знала, что завтрашние события будут развиваться именно так, как она описала их. Да поможет ему Всевышний, но он поверил ей! В голове у него проносились один за другим множество вопросов, но прежде, чем он успел задать их, Натан подумал о возможных последствиях этого странного дара для самой Элизабет, его семьи и всей округи.

– Кто-нибудь знает, что с тобой такое случается? Разве ты не боишься, что тебя могут просто-напросто запереть на чердаке?

– Но ведь я никому не причиняю вреда! Иногда что-нибудь плохое все-таки происходат, но я всегда делаю что могу, чтобы помочь…

Глаза ее наполнились слезами, отчего у Натана сжалось горло, так что ему пришлось сглотнуть и откашляться. Он закрыл глаза и потер кончик носа.

– Значит, ты можешь подслушивать мысли людей? Любых людей? – Внезапно в нем вспыхнула почти звериная ярость. – Неужели ты слышала все мои мысли?! – зарычал он, проклиная себя за то, что недавно готов был пожалеть ее.

– Нет, не все, – ответила Элизабет с долей иронии. – Пойми, я никогда не подслушиваю специально. Просто твои мысли очень сильные, и иногда я слышала их прежде, чем могла запретить себе это. Обычно я стараюсь не читать чужих мыслей, – добавила она строго. – Это дело чести и… приличий.

– Будь прокляты честь и приличия! Это не светская игра!

Она вздрогнула и отступила назад, моментально замкнувшись в себе. Хоксли глубоко вздохнул и приказал себе успокоиться. В конце концов, ее действительно стоило пожалеть: она еще так молода, а уже привыкла скрывать свои чувства и мысли, которые, должны быть, порой пугали ее. Неужели никто никогда не пытался облегчить ее жизнь, успокоить ее? Он мягко заметил:

– Честь и хорошие манеры не защитят тебя, если кто-нибудь, хоть один человек, узнает о твоем…

– Несчастье? – подсказала Элизабет, с трудом пытаясь сохранить достоинство.

Не успев осознать, что собирается сделать, Натан неловко привлек к себе ее хрупкое тело и понял, что нуждался в этом объятии, может быть, даже больше, чем она. И когда Элизабет спрятала лицо на его груди, он почувствовал, что в это мгновение что-то теплое, неуловимое возникло между ними. Он неожиданно понял всю меру ее бесстрашия, оценил отчаянные попытки разрешить конфликт между страхом узнать что-то и возможностью повлиять на ход событий. Какое тяжелое бремя несла на себе эта девочка! Ничего удивительного, что она стала исполнять роль домоправительницы, когда на самом деле могла еще играть в куклы и интересоваться только нарядами.

Натан понял, что отныне не сможет позволить ей нести это бремя одной. Так вот почему дед прислал его сюда! Чтобы он взял на себя еще одну обязанность по отношению к семье. Но эта проблема не шла ни в какое сравнение, скажем, с осушением полей, починкой крыши дома или даже с увольнением ненужного слуги. Это было похоже скорее на объявление войны…

Натан решил задать еще один вопрос, боясь услышать ответ:

– Кто еще знает об этом?

Элизабет немного отстранилась от него, ее лицо уже успело приобрести умиротворенное выражение.

– По-моему, я никому ничего не рассказывала. – Она пожала плечами и улыбнулась. – Конечно, в детстве меня часто обвиняли в подслушивании и наказывали за это, что было очень унизительно, можешь мне поверить. Потом, когда я поняла, что другие не могут «залезать» в чужие головы, мне стало стыдно, и я попыталась покончить с этим. Но оказалось, что все не так просто, поэтому я стала учиться хотя бы заглушать это в себе. – Она вздохнула и снова опустила голову на его плечо. – Я рада, что ты теперь знаешь об этом. Мне сразу стало спокойнее.

Хоксли улыбнулся в темноте, рассеянно гладя ее непослушные волосы и удивляясь тому, как быстро можно успокоить ребенка. Но он чувствовал необходимость прояснить все до конца и потому спросил: – – Откуда об этом знает мой дед?