Дебра Дайер: Коварная искусительница

– Если ваша цель – ограбление, – он старался говорить твердым, спокойным и уверенным голосом, – то я, как это ни прискорбно, не представляю для вас в этом плане никакой ценности.

Эмма Уэйкфилд гневно смотрела на мужчину, вся закипая от ярости, вызванной таким оскорблением.

– Конечно, я не стала бы приводить вас к себе домой с целью ограбления. Я не разбойница.

Эндовер наклонил голову. Его лицо ничего не выражало. Он смотрел на Эмму, будто с другой стороны шахматной доски.

– Прошу прощения, если я вас оскорбил чем-либо, но все-таки вы направили на меня пистолет. Если вы не собираетесь меня грабить, то почему бы вам его не убрать и не назвать истинную причину, заставившую вас заманить меня сюда.

Эмма продолжала держать в руках пистолет, целясь прямо в его широкую грудь. Она еще ни к кому не испытывала такой ненависти, как к маркизу. Но, несмотря на ненависть, она не могла не замечать и другого чувства, возникшего в ее душе. Как же она могла поддаться порочному обаянию этого чудовища? Она хотела изгнать это чувство из своего сердца, но не могла избавиться от волнения, охватившего ее в то мгновение, когда она увидела маркиза Эндовера. С этого момента странное чувство, живущее в ее душе вместе с ненавистью к своему врагу, стало ее проклятием. Жар охватил все ее тело с головы до пят. Что же такое, черт побери, было с ней?

– Я хочу, чтобы вы сказали, что вы сделали с моей кузиной.

– С вашей кузиной?

– С Шарлоттой Ашервуд.

– С мисс Ашервуд? С ней что-то случилось?

– Не оскорбляйте меня своими беспомощными попытками казаться невинным. У меня достаточно улик, чтобы сказать: вы – то чудовище, которое совершило это отвратительное злодеяние.

– Если с вашей кузиной что-то случилось, то я к этому не имею никакого отношения.

– Мне все известно, – она запустила одну руку в ридикюль, а в другой продолжала держать пистолет. Через мгновение, ощутив холодную поверхность пуговицы, она вытащила ее из сумочки. – Я нашла это возле постели, на которой спала моя кузина, на следующее утро после того, как бедняжку похитили прямо из спальни.

– Пуговицу?

– Это не обычная пуговица, и вы это знаете прекрасно. Она сделана из золота, на ней выгравирован меч, воткнутый в камень. Я провела небольшое расследование и выяснила, что такие пуговицы носят на своей одежде члены одного закрытого клуба. Кучка богатых людей, пользующихся огромными привилегиями и считающих, что они могут делать что угодно, где угодно и с кем угодно. В этот клуб входите и вы.

– Какого черта… – маркиз шагнул вперед, к Эмме.

– Не двигайтесь!

– С этого расстояния я не могу рассмотреть пуговицу, поэтому мне придется поверить вам на слово.

Она швырнула ему пуговицу:

– Ну вот, смотрите.

Себастьян взглянул на пуговицу, затем посмотрел на Эмму:

– Вы говорите, нашли ее в спальне мисс Ашервуд?

– На следующее утро после того, как вы похитили ее.

– Я представить не могу, как эта пуговица могла оказаться там, где, как вы говорите, ее нашли. – Он зажал пуговицу в ладони. Беспокойство в глазах маркиза было видно столь отчетливо, что Эмма одновременно удивилась и испугалась.

– Когда это произошло?

– Шесть дней назад. Через день после того, как вы нанесли визит моей тете. Именно в тот день, как нам кажется, было очень важно, чтобы Шарлотта не подавала надежд насчет вашего племянника. И, очевидно, вы решили взять дело в свои руки. Нужно было спасти вашего омерзительного племянничка от возможного брака с милой и замечательной девушкой. Такой, которая в жизни не причинила вреда ни одной живой душе.

– Да, это так. Я надеялся на то, что мисс Ашервуд прекратит думать о браке с моим племянником. Но, поверьте мне, я делал все это лишь для блага вашей кузины.

– Отвечайте, что вы с ней сделали?

– Клянусь честью, я не имею никакого отношения к ее исчезновению.

Нет, у мерзавца не могло быть таких темных, казавшихся почти черными, глаз. Как же чудовище могло так искренне смотреть на Эмму?

– Люди, подобные вам, очень любят говорить о чести. Но, к несчастью, бесчестные поступки доставляют им гораздо большее наслаждение.

– Я не знаю, как пуговица попала в спальню вашей кузины. Но одно я знаю точно: на моей одежде таких нет!

– И все же вы виновны, Эндовер.

– Хотя вы и ошибаетесь, я могу понять, почему вы считаете меня виновным в этом преступлении. Но меня до сих пор удивляет то, каким безрассудным образом вы пытаетесь разрешить этот вопрос.