Сьюзен Джонсон: Снова и снова

Её тугие груди поражали своей идеальной формой. Они нисколько не изменились за эти годы, разве что стали чуть-чуть больше. Её изящная поза со скрещёнными руками, так удачно подчёркивавшими округлую полноту этих мягких полусфер, надолго приковала к себе его восхищённый взор. Можно было подумать, что Кэролайн нарочно старается соблазнить его своими несравненными прелестями.

Внезапно он почувствовал ядовитый укол ревности. Сколько ещё мужчин имели возможность восхищаться этой неземной красотой? Как часто она прибегала к этому жесту, полному напускной скромности и врождённой грации?

– Эй, здравствуй! – тихонько окликнула она в затянувшейся тишине, взяла его руку и положила к себе на грудь.

Этот поступок опытной куртизанки только подлил масла в огонь его ревности и усилил сомнения. Он уже открыл рот, чтобы отпустить грубое язвительное замечание, но Кэролайн провела его рукой по пышной податливой округлости, и это было так чудесно, его загрубевшая ладонь встретилась с такой нежной восхитительной плотью, что в паху моментально зашевелилось ожившее копьё. Это напомнило ему о многих чрезвычайно важных вещах.

Она улыбнулась – безмятежной открытой улыбкой, памятной ему по дням юности, чем окончательно погасила пламя гнева, помогла забыть о лежавших между ними пяти годах разлуки и заставила Саймона улыбнуться в ответ.

– Прости. Ты ведь просила поспешить.

Эта нерешительность была ей в новинку: Саймон никогда не мог похвастаться особым терпением.

– Позволь, я сама, – попросила она, снова напомнив о том, что перед ним уже не прежняя неопытная девочка и что она слишком возбуждена, чтобы стесняться и медлить. Кэролайн подалась вперёд, откинула с его ног одеяло и замерла на миг, стиснув одеяло в руках. – Ты выглядишь… впечатляюще, – проговорила она. – По крайней мере в том месте, которое мне видно.

Он как можно скорее избавился от трусов.

Кэролайн едва успела подавить вспышку раздражения при виде такого проворства, выдававшего опытность совершенно определённого рода. Но вид напряжённого, готового к бою естества помог ей забыть об этом. Она выронила одеяло, откинулась назад, опираясь на руки, и развела бедра со словами:

– Как давно это было…

– Я могу и отказаться, – заметил Саймон, подозрительно прищурившись. Хотел бы он знать, кого ещё она пыталась поощрить такой же бесстыдной позой?

– Не веди себя как маленький. – Не с его жизнью, богатой на приключения, было копаться в её прошлом. – Это всего лишь секс. – Она нарочно вела себя как можно более вызывающе, ещё шире раздвинув бедра и выразительно покачав ими, демонстрируя столь доступные ворота в рай.

– Сучка!

– Но к счастью для тебя, в данный момент весьма покладистая, – ответила она шёлковым шепотком.

– Похоже, мне стоит лишь поблагодарить судьбу, – произнёс он с издевательской учтивостью. Кто, как не Саймон, должен был понимать, что секс – это всего лишь секс и не более того?

– Вот именно. За пять лет я приобрела кое-какой опыт.

– Ах, как интригующе! Смею ли я надеяться, что ты поделишься им со мной?

– Я уверена, что ты по-прежнему опережаешь меня в этой науке. Лучше будет, если ты продемонстрируешь мне что-то новое.

Её грудной мелодичный голос завораживал, заставлял дрожать от страсти, и теперь он мог лишь пожалеть о том, чего был лишён на протяжении этих пяти лет. Он слишком хорошо помнил, какова она в постели: с ней не могла сравниться ни одна женщина. И судя по всему, она не теряла времени даром, пока была за границей. Он понимал, что не имеет права на ревность, и всё-таки ревновал.

Стало быть, ей хочется новизны. Какой подходящий случай! Потому что Саймон был не прочь показать ей что-то новенькое.

В следующую секунду Кэролайн оказалась прижатой к кровати. Его мощное тело навалилось сверху, и лишь бедра остались приподнятыми настолько, что шелковистый кончик копья едва касался чуткой влажной ложбинки у неё между ног.

– Ну-с, а теперь, – зарычал он, осклабившись по-волчьи, – придётся тебе попросить меня как следует, вежливо!

– Разве я была недостаточно вежлива? – Откровенно зовущий взгляд из-под полуприкрытых век выдавал её нетерпение и уверенность в себе.

– Может быть, меня бы больше устроила покорность. – Его голос опустился до хриплого шёпота. При виде вспышки ярости в зелёных глазах он испытал откровенное злорадство. – Что, пропала охота ехидничать?

– Я никогда не была покорной, – процедила она сквозь зубы. – Ты, верно, спутал меня с другой женщиной!