Мелани Джексон: Красавица

— Что тебя тревожит, Стивен? — спросила Белль, когда убрали со стола и слуги исчезли за дверью. — Ты весь день просто сам не свой.

— Тревожит? Ничего, — ответил Стивен, отвернувшись от камина и позволив себе полюбоваться женой.

Выглядела она очаровательно — платье цвета темного шерри с такого же цвета лентой в волосах шло ей необыкновенно. На губах Белль, которые она с такой радостью протягивала ему для поцелуя, играла смущенная улыбка.

Его снова с неудержимой силой потянуло к ней, но Стивен усилием воли заставил себя сдержаться. Да, он желал ее, Бог свидетель, как сильно он желал ее! Но сегодня на карту было поставлено нечто большее, и он просто не имел права позволить себе вновь поддаться соблазну.

— Я подумал, что сегодня мы могли бы попробовать шраб — у них тут великолепный бренди…

— Я уже догадалась, — пробормотала Белль, выразительно покосившись на стоявший на столе изящный графинчик.

Немного расслабившись, Стивен улыбнулся. Белль обладала чудесным даром — одно ее слово без следа развеивало мрачные мысли, терзавшие Стивена.

— Стало быть, заметила ту железную клетку возле пруда, да?

— Ее трудно не заметить. Возможно, следует намекнуть хозяевам, что не слишком-то умно с их стороны оставлять ее на виду.

— Я уже намекнул.

— Конечно, я не одобряю контрабанду… — смущенно начала Белль.

— Конечно, нет. Мне такое и в голову бы не пришло, — ехидно добавил Стивен.

— Просто мне нравятся Кларкхэмы, а начать новое дело стоит немалых денег. Ведь пошлины на спиртное просто… просто чудовищные! А береговая охрана — сущие разбойники — только и ждет, чтобы наброситься на несчастное суденышко. Мой отчим говорит, что это стервятники какие-то — не отступятся, пока всю кровь из бедняги не выпьют!

— Так оно и есть. Нисколько не сомневаюсь, что многие моряки с радостью с ним согласятся, — кивнул Стивен. И, не желая, чтобы его втянули в политическую дискуссию, поспешно добавил: — Кстати, прелестное платье! Тебе очень идет!

Белль заморгала:

— Спасибо. Я специально выбрала его — ведь оно такого же цвета, как твои глаза, — И, прежде чем он нашелся что ответить, добавила: — Я раньше пробовала шраб, но только с ромом. Моему отчиму не слишком нравится бренди.

Одобрительно хмыкнув, Белль откинулась назад и смотрела, как Стивен наполнил два больших бокала.

— Благодарю тебя от имени моих глаз, — улыбнулся Стивен, стараясь сдержать так и бьющую через край радость и успокаивая себя тем, что Белль лишь желала ему польстить. — Будь я поэтом, я и сам посвятил бы им оду.

— Ну, если кто-то должен чувствовать себя польщенным, так это мое платье, — весело ответила Белль. — Так что же, выходит, у тебя есть поэтический дар, а ты его прячешь? Не отказалась бы послушать оду — в честь твоих глаз или моего платья, не важно.

— Послушаешь как-нибудь, только сомневаюсь, что моя ода доставит тебе удовольствие. Я так никогда и не научился соблюдать определенный размер стиха. — Прокашлявшись, Стивен сделал еще одну попытку переменить тему: — Думаю, шраб по моему рецепту покажется тебе намного мягче, чем с ромом. Бренди не такой крепкий и поэтому не перебивает сладость и аромат апельсина.

— И в самом деле. Пахнет чудесно, — вежливо поддакнула Белль.

Но легкое облачко затуманило ее лицо, когда она украдкой бросила взгляд на Стивена. Протянув Белль полный бокал, Стивен молча отсалютовал ей. И снова смущенно откашлялся.

— Я тут подумал… может, сыграем вечером в карты?

— Вот как? — неуверенно улыбнулась Белль. — Что ж, хорошая мысль. Только ты, кажется, забыл, что еще не рассчитался со мной за прошлые проигрыши. Насколько я помню, ты должен мне новую шляпку. И еще миниатюру со своим портретом.

— Я все помню, — успокоил ее Стивен. — Ты их получишь.

— Ладно. Итак, во что будем играть? Как обычно?

— Нет. Сегодня мы поиграем в другую игру — в ландскнехт.

— Боюсь, я не знаю, как в нее играть. Название звучит как итальянское, а в иностранные игры меня не учили играть, ведь мой отчим признает только все английское, — призналась Белль. Рассеянно взглянув в сторону, она вдруг воскликнула: — Что за чудесная резьба на креслах! Это же произведение искусства! Сидеть на них. — настоящее преступление!

Стивен поднялся, чтобы принести колоду и поставить на стол канделябр со свечами.

— Нет, это честь для них, дорогая. Принять вас в свои объятия — что может быть лучше? — галантно ответил Стивен.

Румянец смущения, вспыхнул на щеках Белль и тут же исчез.