Лаура Паркер - Буря страсти

Хотя уловка с элегантной простотой вызвала у всех бурю негодования и раздражения, она — как это ни ужасно — имела успех. Регент беседовал с дочерьми лорда Роллерсона целых двенадцать секунд, а всем остальным не стесняясь давал понять, что ему скучно. Дамы оказались в затруднении: подвергнуть сестер Роллерсон остракизму или последовать их примеру?

Матери дочерей на выданье успокаивали себя только тем, что к тому времени, когда благородные английские офицеры вернутся с континента, где они готовятся нанести решающий удар корсиканскому узурпатору Наполеону, страсти вокруг сенсационного дебюта сестер Роллерсон в свете уже улягутся.

Едва кто-то упомянул имя Бонапарта, со всех сторон тут же раздались возмущенные и нетерпеливые возгласы. Кто осмелился нарушить идиллическое спокойствие июня разговорами о войне? Веллингтон скоро поставит негодяя на место!

Сестры Роллерсон, устроившиеся в оранжерее отцовского дома на Мейфер (Фешенебельный район Лондона), разделяли всеобщую надежду. Окруженные огромными горшками с папоротником, виновницы переполоха в высшем свете с удовольствием делили общество со своей кузиной и идейной вдохновительницей своего дебюта Корделией Деллой Хиллфорд, графиней Камберлендской.

Делла, постоянная участница раутов, музыкальных вечеров и приемов, досконально изучила нравы света и теперь могла поздравить себя с успехом своего смелого предприятия, Конечно, она слышала сплетни. Слухи способствовали тому, что вершители судеб бомонда возжелали как можно скорее лично познакомиться с сестрами Роллерсон.

— Какой фурор, дорогие мои! — воскликнула Делла, прочитав последнее приглашение. — Мы сторицей компенсировали свое опоздание к началу сезона.

Кларетта отложила в сторону приглашение на музыкальный вечер.

— Жаль, что никто из нужных людей не был свидетелем нашего триумфа.

Кларисса улыбнулась ангельской улыбкой, которая несколько дней назад пленила регента:

— Папа предупреждал, что из-за войны в Лондоне не осталось достойных внимания холостяков. Он говорит, что мы будем выставлять себя напоказ перед зелеными юнцами и страдающими подагрой стариками.

— Дела обстоят не так уж и плохо, — возразила Делла. — Бомонд остается в городе в надежде первым узнать новость о поражении Бони. Полагаю, одного этого достаточно, чтобы поблагодарить корсиканца! — со смехом добавила она.

Кларетта подняла глаза от письма, которое она начала читать. Девушка воспринимала корсиканца и войну только как обстоятельства, влияющие на автора письма. Беспокойство за автора придало ее словам эмоциональность:

— Какая ты храбрая, кузина Делла: смеешься, когда должна страшно тревожиться. — Она поправила застежку, которая по цвету подходила к лимонно-желтым лентам ее платья для утренних приемов. — Если бы долг перед родиной заставил моего мужа покинуть меня на следующий день после свадьбы, я, наверное, рыдала бы горькими слезами до самого его возвращения.

— Радуйся, что такого с тобой не случилось, — со сдержанной улыбкой заметила Делла. — Учитывая, что мой муж отсутствует более четырех месяцев, на моем месте ты бы уже промокла насквозь.

Кларетта проигнорировала то, что ее вежливо поставили на место.

— Как ты можешь шутить? — воскликнула она со всей горячностью семнадцатилетней девушки, не знавшей ни забот, ни тревог. — Из-за приказа графу явиться в полк у вас не состоялось свадебное путешествие в Италию. А вчера в разговоре с папой леди Рутланд заметила, что поступок лорда Хиллфорда очень напоминал бегство, судя по тому, с каким энтузиазмом он выполнил приказ командования.

Улыбающееся лицо Деллы затуманилось. Она знала, что является предметом пересудов, причем более злобных, чем слова леди Рутланд. Однако она давно запретила себе впадать в уныние.

— Уверяю тебя, я совсем не отличаюсь от десятков других женщин, чьи мужья ушли на фронт. Ничего другого я от него и не ожидала.

Убеждённая в том, что ни одна жена не расстанется с обожаемым мужем по доброй воле, Кларетта посмотрела на драгоценное письмо, лежавшее у нее на коленях.

«Тебе одной известно об удивительном событии, которое заставляет меня спешить в Лондон…»

Она вновь подняла голову. Ее глаза горели огнем, и чувства, отражавшиеся в них, нельзя было назвать добрыми.

— Когда я выйду замуж, то стану самой настоящей эгоисткой. Мой муж обязан будет всегда находиться подле меня!

— Прекрати, сестра, — со снисходительностью старшей — а ей уже исполнилось девятнадцать — проговорила Кларисса. — Ты расстраиваешь кузину Деллу. Наша задача — помочь ей не падать духом.