Валерия Вербинина: Синее на золотом

Услышав его слова, Амелия полезла в карман и достала оттуда кольцо с изумрудом.

– Вот, – сказала она. – Держите. Так сколько в лодке мест?

– Пожалуй, потеснимся, – пробормотал лодочник. – Только вот фрау… – Он замялся, не зная, как величать Еву, и желая поделикатнее намекнуть, что вообще-то столь представительная особа должна занимать не одно место, а два.

– Мы с мужем останемся здесь и подождем, – неожиданно объявила немолодая дама с сухим лицом и бриллиантовыми сережками в ушах. – Раз уж вы родные графа Вурмзера и за вами гонятся… Думаю, вы должны переправиться на тот берег прежде нас.

И она оглянулась на своего крохотного мужа, который как-то скис и съежился, не смея возражать.

– Благодарю вас, – прошептал Арман.

…Луи в нетерпении дал коню шпоры. Он чувствовал, что Рейн уже близко, что скоро он увидит Амелию… но тут раздался грохот выстрела, конь сделал скачок куда-то в сторону, издал жалобное ржание и рухнул в снег. Луи слетел с седла и упал на спину.

– Стерн! – закричал он, бросаясь к коню, который ронял кровавую пену и поводил большим черным глазом. – Стерн, черт тебя дери! Как же ты…

Однако в следующее мгновение он уже вскочил на ноги. Возле него стоял Робер де Ларсак.

– Здорово, солдат, – ухмыльнулся тот. – Кажется, в прошлый раз мы не закончили наш разговор. Ну что, продолжим?

Он наставил на Луи второй пистолет, но генерал сорвал с себя плащ и ударил им Ларсака по руке. Пистолет упал в снег.

– Неплохо, – сказал Ларсак, доставая саблю. – Кстати, этому приему тебя научил я, если ты забыл.

– Послушай, – проговорил Луи, – я очень спешу! Мне надо успеть!

– Нет, нет, – возразил Ларсак. – Из-за тебя я потерял пальцы на руке, потом руку, и ты говоришь, что куда-то спешишь? Сначала мы закончим наш разговор, солдат!

Он скользнул вперед и взмахнул клинком, нанося удар. Луи выхватил саблю. Клинки взлетели и встретились, и еще раз, и еще, и еще… Время застыло, он словно вернулся во времена своей бесшабашной юности, когда его звали задирой Ошем, весельчаком Ошем; ему было 20 лет, стоял декабрь 1788 года, – холодный, морозный декабрь, и снега тогда тоже намело по колено… совсем как сейчас. Луи едва не пропустил смертельный удар и только в последнее мгновение успел отскочить назад.

Они бились возле мельниц на Монмартре, а потом здесь, на заснеженной молчаливой равнине, и опять возле мельниц, и еще раз здесь, в четверти лье от Рейна, и все время его противником был Робер де Ларсак, неумолимый, словно судьба. В каждый удар Ларсак вкладывал всю свою ненависть, все свое презрение; его губы злобно кривились, обнажая клыки, кровь текла по его одежде – Ош уже успел задеть его саблей по ребрам. Передвигаться в снегу было неудобно, Луи один раз упал, но успел вскочить прежде, чем Ларсак успел ударить его саблей, лезвие только задело его ниже плеча. Удар, и еще удар, а потом легкий звон, и оружие Робера вылетает из его руки, и сам он шатается, с недоумением глядя на свою пустую ладонь.

В первое мгновение Луи хотел прикончить его, но увидел пустой рукав, отчаяние, написанное на лице врага, и его разобрала злость – на себя самого, на жизнь, которая не оставляет выбора. Он тяжело дышал, его одежда была в крови; ему тоже досталось.

– Убирайся, – сказал он Ларсаку.

Робер посмотрел на него, словно не понимая. Луи вложил саблю в ножны и, пошатываясь, побрел прочь. В следующее мгновение он услышал звук взводимого курка.

Он обернулся… Так и есть: Ларсак подобрал пистолет, валявшийся в снегу, и теперь хладнокровно целился в него. На его губах была написана торжествующая улыбка. Он выиграл.

– Прощай, солдат, – сказал он.

Грянул выстрел, и во лбу Робера де Ларсака образовалась темная дырочка, откуда полилась кровь. Он рухнул в снег и больше не двигался.

Подняв голову, Луи увидел священника, который подъехал к нему на каурой лошади. В руке Кассандра дымился пистолет. Рот у священника распух, но тем не менее он улыбался.

– Я так и знал, что нельзя оставлять тебя одного, – сказал Кассандр просто. Посмотрел на его лицо и добавил: – Ладно, черт с тобой. Бери мою лошадь. Ты еще успеешь ее нагнать.

Луи даже не сказал спасибо, потому что каждая секунда была на счету. Он лишь кивнул, поднялся в седло и помчался по направлению к Рейну.

Уже подъезжая к реке, он увидел лодку, которая медленно отплывала от берега. Флегматичный лодочник неторопливо работал веслами. Кроме него, в лодке было человек шесть или семь, не больше.