Джин Рис - Антуанетта

– Вы такой молодой, но какой жестокий!

– Это я уже слышал.

– Я ей говорила. Я ее предупреждала и говорила: этот человек и не подумает помочь тебе, если увидит, что тебе худо. Только лучшие из лучших могут помочь – и худшие тоже – иногда.

– Но ты-то уверена, что я из худших?

– Нет, – равнодушно отозвалась Кристофина. – По-моему, вы не из лучших и не из худших. Просто вы… – она пожала плечами, – пальцем о палец не ударите, чтобы помочь ей.

Почти все свечи уже догорели. Кристофина и не подумала зажечь новые.

Я тоже. Мы сидели в полумраке. Мне, конечно, следовало прекратить этот нелепый разговор, но вместо этого я сидел и как завороженный слушал мрачный голос Кристофины, доносившийся из потемок.

– Я хорошо ее знаю, – говорила Кристофина. – Она скорее умрет, чем попросит еще раз любви. Но я прошу вас. Она любит вас. Она сходит по вас с ума. Дайте срок – вы еще ее снова полюбите. Хотя бы немного. Как вы способны любить – чуть-чуть.

Я покачал головой и сидел так, машинально покачивая ею.

– Этот желтый ублюдок нагло врет. Он не имеет никакого отношения к Косвеям. Его мать была беспутной особой, она пыталась одурачить старика, но того провести было непросто. «Какая разница, – говорил со смехом. – Одним больше, одним меньше». Он ошибался. Чем больше делаешь для этих людей, тем сильнее они тебя ненавидят. Этот Дэниэл просто разрывается от ненависти. Если бы я знала, что вы хотите отправиться на этот остров, я бы вас удержала. Но вы так быстро женились, так быстро уехали с Ямайки. Я не успела.

– Она сказала, что он не солгал. Стало быть, солгала она?

– Просто вы обидели ее, вот она и решила ответить вам тем же.

– Но как насчет того, что ее мать была сумасшедшей? Это что, ложь?

Кристофина немного помолчала, потом заговорила. На этот раз в ее голосе уже не было прежнего хладнокровия.

– Ее довели до этого. Когда умер ее сын, она была сама не своя. Они увезли ее и заперли на замок. Ей внушали, что она сошла с ума, с ней обращались как с сумасшедшей. Ни одного доброго слова, ни одного близкого человека рядом. Муж ее уехал, оставил ее одну-одинешеньку. Меня к ней не пускали. Я настаивала, но без толку. Антуанетту тоже не пускали. В конце концов она сдалась – сумасшедшая или нет, но она махнула рукой на все. На всю жизнь. Тот человек, что присматривал за ней, овладевал ею, когда хотел, а цветная женщина рассказывала об этом всему свету. Они довели ее до могилы – этот человек и все остальные. Нет, в этом мире нет Бога.

– Только твои духи, – не преминул вставить я.

– Только мои духи, – ровным голосом отозвалась Кристофина. – В вашей Библии, между прочим, сказано, что Господь – это дух. Вот так-то. Мне было так жаль ее мать, что просто нет слов. И я не хочу, чтобы такое произошло и с ней. Вы называли ее куклой? Она вас не удовлетворяла? Попробуйте сначала – может, теперь все будет по-другому. Если вы бросите ее сейчас, то они растерзают ее в клочья. Так они поступили с ее матерью.

– Я не брошу ее, – устало произнес я. – Я сделаю для нее все, что будет в моих силах.

– Вы будете любить ее, как прежде?

Поцелуйте за меня мою сестрицу, вашу жену. Любите ее, как любил я. Как я могу обещать такое? Я промолчал.

– Это она может не удовлетвориться. Она креолка, и в ней живет солнце. Но признайтесь, все дело в том, что не она приехала на вашу родину, которую называют Англией, не она пришла в ваш красивый дом и попросила вашей руки. Это вы поехали на край свет, к ней, вы просили ее руки. И она вышла за вас, она любила вас. Она отдала вам все, что имела. А теперь вы говорите, что больше не любите ее, и она страдает. Что вы хотите сделать с ее денежками, а? – Кристофина говорила по-прежнему ровным голосом, но слово «денежки» она произнесла с каким-то шипением. Теперь я понял, в чем было дело. Усталость и сонливость как ветром сдуло, я вышел из транса и обратился весь во внимание, готовый отстаивать свои интересы.

Кристофина хотела понять, согласен ли я вернуть половину денег из наследства Антуанетты и уехать из Вест-Индии, если я больше не хочу с ней жить.

Я осведомился насчет суммы, которую она имела в виду, но Кристофина уклонилась от ответа.

– Это вы уж разбирайтесь с разными там адвокатами.

– Хорошо, а что станет делать Антуанетта?

На это Кристофина пообещала присмотреть за ней – и за ее денежками, разумеется.

– Вы обе останетесь жить здесь? – спросил я, надеясь, что мой голос звучит так же ровно, как и у Кристофины.

– Нет.