Патриция Кемден - Обещай мне чудо

– Конечно, мадам фон Леве. Это я могу запомнить, – добродушно заверил ее он.

В его устах слова «мадам фон Леве» звучали словно «сумасшедший». [2]

Леве. Она отбросила черные мысли. Какое это имеет значение? Имя не принадлежит ей. Как и многое другое…

Она устроилась в кустах поблизости и приготовилась ждать. Карабин был уже нацелен на поворот дороги под низко свешивающейся ветвью. «Все готово», – подумала она и посмотрела на Лобо, находившегося в нескольких футах от нее. Он открывал рот в безмолвном реве и откидывал голову назад. Она зажгла конец запального фитиля карабина, чтобы унять охватившую ее панику, и стала молиться.

Полковник Александр фон Леве устало остановил лошадь и бросил косой взгляд на деревья справа. Боже, как ему необходимо выспаться! Три дня ему пришлось провести в седле, чтобы опередить войска фон Меклена, и теперь даже ветки кустов ежевики кажутся ему карабинами. Он снял свою широкополую шляпу и попытался стереть усталость с глаз. Протянувшейся перед ним дороге, бежавшей вдоль реки Карабас, казалось, не будет конца.

Он оглянулся на своих спутников, их было двое. У одного из них рука была крепко привязана к груди, и оба они поникли в изнеможении в своих седлах так же, как и он сам. Его нога тоже была перевязана окровавленной разорванной женской нижней юбкой, хотя кровь принадлежала не только ему.

– Поместье Леве наверняка поблизости, – заверил он раненого.

– Не беспокойтесь, полковник, – отозвался майор Маттиас Траген, бледный осунувшийся человек, который старался не слишком сильно раскачиваться в седле. – Мы скоро туда доберемся.

– Не похоже, чтобы ты был там на прошлый Михайлов день, – заметил Юстус Печ, конюший, ставший кавалеристом, когда лошадей осталось в живых больше, чем всадников. Он сидел на лошади увереннее, чем на стуле. – Семнадцать лет – большой срок, чтобы помнить, как отыскать нужное место.

– Это мой дом. Человек не забывает такое. – Александр собрался с силами и пустил лошадь. – Даже если хочет того, – добавил он вполголоса, и шум реки заглушил его слова.

– Ничего не знаю об этом, – сказал за его спиной Юстус. Слова прозвучали неразборчиво, словно он был пьян до изнеможения. – У меня никогда не было дома, который можно забыть. В общем-то так легче. Конечно, теперь, когда наступает мир, мне придется раздобыть кое-какие документы.

– Мир, – фыркнул Траген и попытался сдержать приступ кашля. – Мира не будет… для нас… или для этой долины, и ты знаешь это.

Голос выдал, насколько тяжело давалась ему верховая езда.

Александр слушал своих спутников, но глаза его изучали лесные тени. Некоторые участки зарослей колыхались сильнее, чем если бы их шевелил только утренний ветерок. Он глубоко вдохнул, ожидая, что ощутит предательский запах тлеющего запального фитиля.

Да, да, кажется, это он. Но, нет, слишком много в воздухе осенних запахов, чтобы что-либо отчетливо различить. Он помотал головой, пытаясь избавиться от усталости, которая притупила все его чувства. Впереди у крутого поворота низко склонились ветви. Идеальное место для засады.

Он достал пистолет из кобуры, свешивавшейся с передней луки седла, и понял из воцарившегося за спиной молчания, что Траген и Печ сделали то же самое. Александр снова моргнул, чтобы вернуть ясность зрению. Черт побери. Он был уверен, что они ускользнули от преследователей. Черт бы побрал фон Меклена, чтоб он провалился в ад, откуда пришел.

Александр сжал зубы и выпрямился. Откуда-то из самой глубины его существа вдруг пришли ясность и сила, как было всегда во время долгих часов бессчетных сражений. Он крепче сжал приклад, щелчок от взводимого курка прозвучал уверенно и надежно. Он подал сигнал своим спутникам и пустил лошадь рысью. Низко свешивавшиеся ветви приближались. Он напрягал слух, но в ушах пульсировал только шум реки. Война закончилась для других, но не для него. Он умрет солдатом.

Александр пригнулся, чтобы проехать под ветками. Лошадь под ним, такая же уставшая, как и он сам, споткнулась от перемещения веса. Воздух дрогнул, как от щелчка хлыста безумца. Огненная вспышка скользнула по лбу. Кто-то окликнул его по имени: «Полковник! Полковник фон Леве!» Юстус. Он вцепился в гриву коня. Дубы, река и размытая дорога – все накренилось, закачалось, и оглушительный рев заполнил землю.

Его глаза затуманились. Юстус вскрикнул, затем раздался глухой звук падения, и он замолк. Траген хранил молчание, подозрительное молчание. Александр попытался окликнуть майора по имени, но ни слова не сорвалось с его губ. Он соскальзывал. Сознание его угасало… угасало…