Джеки Д`Алессандро - Завидный жених

– Что это за тетрадь?

– Это записи, которые я делал много лет назад, читая «Естественную историю» Плиния Старшего. Когда ты заговорила о жемчужине и о царице, тема показалась мне знакомой.

– Кто такой Плиний Старший?

– Римский писатель и чиновник первого века. В «Естественной истории» он упоминает о жемчужине, которая сыграла важную роль во время одного из пиров. Клеопатра поспорила с Антонием, что обед, который она даст в его честь, будет самым дорогим в истории.

– «На роскошный пир за девой следуй...» – негромко прочитала Мередит.

– Да. По преданию, она хотела доказать Риму, что с величием и богатством Египта ничто не может сравниться. Смотри, все сходится: Антоний был ее любовником, а в проклятии говорится: «...роскошный пир, где силу доказать любимому хотела». – Филипп уже не скрывал своего радостного возбуждения. – Обед действительно оказался роскошным, но не более дорогим, чем прочие пиры Клеопатры, и Антоний уже считал себя победителем. Тогда Клеопатра вынула из уха одну из своих сережек, достала из нее огромную жемчужину, измельчила ее, бросила в кубок с вином и выпила. После этого судьи объявили ошеломленному Марку Антонию, что она выиграла пари.

– Да, все сходится со словами проклятия, – прошептала Мередит, завороженно глядя на него широко открытыми глазами.

С бьющимся от радостного предчувствия сердцем Филипп вскочил на ноги и схватил Мередит за плечи:

– Последняя строчка на камне: «Все вслед за ней дерзните повторить. Лишь так возможно смерть любовью победить». Понимаешь? Если мы сделаем то же самое, смерть останется с носом!

Мередит с надеждой посмотрела на него, потом взглянула на жемчужину, все еще лежавшую у нее на ладони:

– Ты думаешь, это вторая жемчужина Клеопатры?

– Думаю, так и есть.

Мередит медленно и глубоко вздохнула:

– Господи, если она тогда стоила так дорого, какова же ее цена сейчас?

– Твоя жизнь гораздо дороже, Мередит.

– Ты сам говорил, что она стоит несколько тысяч. А если она принадлежала самой Клеопатре... Разве можно уничтожить такую ценную и редкую вещь?

Филипп заставил Мередит замолчать, прижав палец к ее губам.

– На свете нет ничего более ценного и редкого, чем ты. Пойдем. Пора положить конец нашим злоключениям.

Держа ее за руку, он подошел к буфету и взял бокал.

Словно во сне, Мередит наблюдала за тем, как Филипп раскрошил в него жемчужину и налил темно-красное вино. Боже милостивый, он не задумываясь уничтожил эту бесценную драгоценность, чтобы спасти ее жизнь!

– Филипп... а что, если мы ошибаемся?

Вместо этого он залпом выпил половину вина и протянул ей бокал:

– Пей.

Мередит послушно проглотила оставшуюся жидкость. В волнении они смотрели друг на друга и молча ждали, сами не зная чего: какой-то подсказки, знака, что сила проклятия больше не властна над ними. Прошла минута, потом другая. Ничего не происходило. Тревога Мередит уже превращалась в панику, и тот же страх она читала в глазах Филиппа, устремленных на нее. Господи! Неужели, пожертвовав жемчужиной, они ничего не достигли? Надежда в ее сердце угасала, оставляя вместо себя отчаяние.

Но неожиданно Мередит удивленно раскрыла глаза.

– Что? – Филипп почти кричал.

– Головная боль... – прошептала она. – Она прошла. Какой-то звук, донесшийся сзади, заставил их обернуться. Мередит схватила Филиппа за руку, в изумлении глядя, как Камень слез дрожит, будто живой. Вдруг, словно сброшенный невидимой рукой, он упал со стола, разлетелся на сотню кусочков, которые тоже рассыпались, оставив после себя лишь горстку песка.

Мередит посмотрела на Филиппа:

– Боже милостивый, ты видел это? – спросила она.

– Да. В жизни не видел ничего прекраснее, не считая тебя, конечно. – Грейборн медленно улыбнулся и притянул Мередит к себе: – Моя любимая, это значит, что проклятия больше не существует. Мы свободны!

От облегчения у нее ослабели колени:

– Неужели все кончено?

– Да, а основное только начинается. – Филипп взял ее лицо в ладони, и его улыбка померкла: – Ты не представляешь, как я боялся. У меня все сжималось внутри, и я ничего не соображал.

– Я боялась не меньше, уверяю тебя.

– Знаешь, я теперь лучше понимаю Эдварда и то отчаяние, которое двигало им. Если бы с тобой что-то случилось, я бы тоже сошел с ума.

– Но со мной все в порядке, – улыбнулась Мередит, стараясь отвлечь его от мрачных мыслей, – благодаря тебе. К счастью, одна из твоих блестящих идей пришла тебе в голову очень вовремя.