Морин Маккейд - Гордость и грех

Ребекку явно обрадовало предложение Слейтера, но к этой радости примешивалась печаль.

– Но ведь ты должен управлять «Алой подвязкой».

– Это может делать Данте. Он подменит меня на время.

Ребекка закусила нижнюю губу.

– Когда приедет судебный исполнитель?

– Со дня на день.

Ребекка смотрела куда-то поверх плеча Слейтера. В ее задумчивом взгляде читалась надежда. Наконец она посмотрела на него.

– Хорошо. Я могу подождать день или два.

Слейтер улыбнулся и погладил Ребекку по щеке.

– Спасибо. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отвернулась.

Прежде чем он успел что-либо сказать, Ребекка сделала шаг назад.

– Мне нужно идти. – Она развернулась и поспешно вышла из кабинета.

Поведение Ребекки озадачило Слейтера. Если бы она на него злилась, она не стала бы ждать приезда судебного исполнителя и не согласилась бы ехать вместе с ним. Однако было очевидно, что она больше не хочет его внимания. Неужели Ребекка сожалела о том, что изменила мужу?

Она обладала всем, что привлекало Слейтера в женщине, но была замужем и имела ребенка. А что, если Ребекка разведется с мужем? Захочет ли Слейтер жениться на ней и воспитывать ее сына, как своего собственного?

Слейтер колебался, а вот его сердце уже приняло решение.

Ребекка опустилась в ванну и блаженно вздохнула. Два дня они со Слейтером провели в дороге – сначала ехали в дилижансе, потом на поезде – и наконец оказались в Сент-Луисе. Несмотря на то, что Ребекка выросла в этом городе, Слейтер знал его гораздо лучше. Он выбрал вполне пристойную, чистую и недорогую гостиницу.

Ребекка закрыла глаза и теперь просто наслаждалась тем, как понемногу расслабляются мышцы. Сегодня было уже слишком поздно, чтобы ехать за Дэниелом в приют Святого Франциска. Но завтра утром Ребекка непременно заключит его в объятия и уже не отдаст никому.

Ее мысли обратились к Слейтеру и их совместному путешествию. Он был молчалив, словно понимая, что Ребекке нужно время, чтобы все обдумать и взвесить. Но он всегда оказывался рядом в нужный момент и ничего не просил взамен. Ребекка почти поверила, что он любит ее. Она поняла это по его поведению. Слейтер никогда не высказывал своих чувств вслух, поэтому Ребекка тоже не решалась признаться в любви.

И все же она не сомневалась в том, что это была настоящая любовь, а не увлечение, как в случае с Бенджамином.

Льстивый и обходительный Бенджамин, поразивший воображение наивной девушки, оплакивающей своих родных, украл все, что у нее было. По щеке Ребекки скатилась слеза, и она сердито отерла ее тыльной стороной ладони.

Раздался тихий стук, и дверь, соединяющая комнаты Слейтера и Ребекки, распахнулась. Ребекка тут же прикрыла грудь руками, понимая всю нелепость собственного поведения. Ведь Слейтер знал ее тело, пожалуй, лучше, чем она сама.

Зрачки его слегка расширились, но он не сводил взгляда с лица Ребекки.

– Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – произнес он, опускаясь на стул, стоявший рядом с ванной.

Ребекку обдало жаром, и ее соски напряглись под водой.

– Со мной все в порядке. – Ее голос прозвучал хрипло, хотя она совсем этого не хотела. – А как дела у тебя?

– Хорошо, – не изменяя тона, ответил Слейтер.

Его взгляд скользнул ниже. Ребекка не могла понять, как много он разглядел сквозь толщу воды, и едва сдерживалась от желания сжаться под его обжигающим взглядом.

Слейтер откашлялся и посмотрел Ребекке в глаза.

– Я ненадолго уйду. Хочу узнать, нет ли известий от моего друга из агентства Пинкертона.

Слова Слейтера подействовали на Ребекку, как ушат ледяной воды.

– Думаешь, он узнал что-нибудь о местонахождении Бенджамина?

– Возможно. – Слейтер замолчал, словно подбирал слова. – Мне нужно вернуться в Оуктри в понедельник.

То есть через пять дней.

– Почему?

Слейтер принялся изучать собственные руки.

– Я теперь не только владелец салуна. Я согласился стать шерифом Оуктри.

Ребекка смотрела на Слейтера, ошеломленная услышанным.

– А я думала…

На лице Слейтера возникла сардоническая усмешка.

– Ты думала, меня устраивает роль игрока в покер. Так и было. До недавнего времени. – Слейтер посерьезнел, а голубизну его глаз почти полностью поглотили зрачки. – Я рассказывал тебе, что меня и моего брата Рея отдали в приют, когда мне было одиннадцать лет. Через месяц после этого меня усыновили. Несмотря на то, что Рей не поехал со мной, я был рад покинуть это ужасное место. На деле же оказалось, что моим новым «родителям» попросту требовалась дешевая рабочая сила. Больше трех лет я спал в хлеву, непригодном даже для свиней, и работал от зари до зари. – Взгляд Слейтера стал отстраненным. – Я возненавидел тот хлев. Со мной жили и другие дети. Один из них, Томми, напоминал мне Рея. Я старался заботиться о нем и даже пообещал, что не дам его в обиду.