Лесия Корнуолл - В сетях обмана и любви

– Затруднения с… – Уилтон указал на пах Николаса.

– Нет! Ни в коем случае! – воскликнул Себастьян. – Я полагаю, у Анжелики сегодня днем представление… – Он ткнул Николаса локтем в бок. – Или мне следовало сказать «еще одно представление»?

Николас едва удержался.

Уилтон ухмыльнулся и отхлебнул из хрустального бокала бренди, словно знал какой-то смешной секрет.

Лорд Говард склонился ближе.

– Я слышал, дни вашего беззаботного веселья подходят к концу.

Ах, значит, вот он, смешной секрет. Его женитьба. Николас плотно сжал губы, готовясь вытерпеть массу дурацких вопросов и непристойных шуток.

Говард безобразно выпятил свои влажные от бренди губы.

– Раз уж пастор затянет петлю у вас на шее еще до конца месяца, может, вы завещаете прекрасную Анжелику мне?

Николас медленно отхлебнул виски из своего бокала, чтобы скрыть раздражение. До конца месяца? Так скоро? Он почувствовал, как воображаемая петля сжимает ему горло, представил себе: бабушка, хихикая, тянет его за ногу вниз, чтобы узел поскорее затянулся.

– Вам больше не о чем поговорить? – спросил Хартли. – Я слышал, Наполеона надежно упрятали на Эльбу. Он больше никогда не сможет нарушить мир в Европе.

Однако эти люди разительно отличались от офицеров, которых он знал в Испании. Его товарищи были трезвыми, серьезными и собранными в бою. И только после боя, когда выяснялось, кто жив, а кто погиб, они отчаянно спорили и заключали пари, распутничали, пили так же безудержно, как и эти праздные лорды. Но они поступали так, чтобы напомнить себе, что все еще живы. Чтобы забыть о том, что их каждый день подстерегает смерть. Николас посмотрел на Уилтона, Говарда и Себастьяна. Что эти хлыщи хотят забыть? Что движет ими?

Скука, предположил он.

Николас вернулся в Англию пять недель назад. И за это время не встретил здесь ни одного знатного джентльмена, который занимался бы каким-нибудь полезным делом. Или такого, кто оставался бы трезвым после полудня, если уж удосужился проснуться рано. Он помнил, что когда-то и сам был таким же, причем одним из самых худших – закоренелым повесой, необузданным в распутстве и пьянстве, богатым скучающим молодым лордом.

Но так было до того, как он ушел на войну.

Вернулся Хартли совсем другим человеком – суровым и жестким, сильным и более умным. Однако его продолжали считать все тем же глупцом и пьянчугой.

Чарлз Уилтон удивленно вскинул брови.

– Наполеон? Что же тут интересного? Особенно теперь, когда сам Дьявол собирается сковать себя брачной цепью с дочерью добродетельного графа Уиклиффа. Ну и какова она из себя, ваша невеста?

Николас сохранял невозмутимое выражение, как будто прекрасно знал все о своей невесте и его совершенно не волновало, какая она… Таинственная незнакомка, с которой он должен обвенчаться и делить постель меньше чем через месяц. Некрасивая? Он неловко поерзал в кресле, понимая, что это его все-таки беспокоит. Слегка.

Как бы он хотел вновь оказаться в Испании! Там все происходящее имело смысл. Если бы не внезапная и загадочная гибель старшего брата, его бы сейчас здесь не было. А если бы бабушка не требовала, чтобы он оставался в Лондоне, Ник давно бы уехал в Темберлей, чтобы определить ущерб, нанесенный поместью бездарным управлением Дэвида.

Он намерен выяснить, наконец, что же приключилось с его братом. Несчастный случай, погубивший Дэвида, был, судя по всему, величайшим секретом в Лондоне. Подробности дела так же поспешно и глубоко похоронили, как и тело брата.

Николас очень переживал за бабушку, когда в Испании получил письмо от поверенного с сообщением о гибели брата. Депеша нашла его спустя несколько месяцев после трагического происшествия. Бабушка вырастила и воспитала Дэвида. Она души в нем не чаяла. Но даже убитая горем, она продолжала управлять герцогством, насколько позволяли обстоятельства.

Или он все это придумал?..

Старая герцогиня набросилась на него, как только он прибыл домой. Злобная мегера в черном бомбазиновом платье, отвесив ему полновесную пощечину, обвинила его во всех несчастьях – в смерти Дэвида, в разорении поместья. Она замяла скандал, скрыв подробности гибели своего любимого внука, но Николасу сообщила…

Ник неспешно отхлебнул виски, ощущая, как обжигающая жидкость медленно струится по горлу.

Дэвид умер у бабушки на руках после дуэли. Его доставили домой еле живого, сплошь покрытого ранами. Последними словами Дэвида были: «Это вина Николаса».