Патриция Кемден - Роковые поцелуи

– Останется, Эндрес? – спросила она дрожащим голосом. – Если бы ты стал рабом этих усмехающихся зверей внизу, ты остался бы живым?

– Мы должны это сделать, – вновь повторил Эндрес.

– Разве ты не видишь, во что это нас превращает? – Элеонора положила руки на живот. – Это дьявол. Он превращает нас в зверей.

Эндрес с печальным видом тер ключ большим пальцем руки.

– Может быть, Элеонора. Но подумай о своей племяннице, маленькой Софии. И скоро у нас появится еще один малыш. Они, по крайней мере, будут свободны, если мы покончим с этим, и покончим сейчас. В противном случае это никогда не кончится. Габриэль, возможно, никогда не женится, так как женитьба для профессионального солдата почти равносильна ее отсутствию, но Крис, скорее всего, да. Как насчет его детей? И тебя. Ты когда-нибудь снова выйдешь замуж и захочешь иметь семью. Ты хочешь, чтобы твои сыновья и дочери просыпались по ночам, крича от дьяволов?

У Элеоноры перехватило дыхание от неожиданного удара.

– Мои сыновья и дочери! Как ты посмел заговорить об этом, чтобы оправдать тот ужас, который мы планируем! Ты знаешь, что я не смогла родить Миклошу ребенка.

Габриэль перестал ходить и посмотрел на Элеонору.

– Ты не могла родить… А что ты могла с этим поделать? После того язычника у Ниши я был удивлен, что Миклош мог быть мужем, не говоря уж о том, чтобы отцом.

Эндрес нахмурился.

– Тебе не следовало говорить о таком…

– Какой язычник? – требовательно спросила Элеонора, игнорируя слова старшего брата. – О чем это вы?

Габриэль снова начал ходить туда-сюда.

– Не имеет зна…

– О чем это вы?

Средний брат пожал плечами.

– Миклош был ранен язычником в… место, в которое мужчины не слишком любят быть раненными, если ты понимаешь, что я имею в виду. Я был ошарашен, когда услышал, что он сделал тебе предложение. И был убит наповал, когда ты приняла его.

Мир, который она знала, казалось, перевернулся. Ребенок! Она могла иметь…

– Почему вы мне не говорили? Как вы могли держать подобное в тайне от меня?

Лицо Габриэля стало пунцовым.

– Чего ты так расстроилась? Миклош дал тебе состояние и положение в обществе как жене графа. Чего тебе еще надо? Поэтому в мире несколько меньше уродов. Почему это должно иметь значение? И возможности Миклоша едва заботили нас. У нас в голове были более важные вещи.

– Более важные? Более важные? – Белки глаз Элеоноры яростно блеснули. – Я женщина. И давать жизнь для меня более важно, чем отбирать ее.

Габриэль почувствовал себя неуютно от слов сестры. И, оправдываясь, пожал плечами.

– Ну это не совсем те вещи, о которых мужчина разговаривает со своей сестрой.

Эндрес откашлялся.

– Тогда почему ты говоришь о них сейчас? У нас есть другая… Эл, что с тобой?

Дети… Она могла иметь… Удивление и вихрь восторга захватили Элеонору, рассеивая ее ярость. Из глаз ее закапали слезы. Она могла иметь детей! Она могла от Ахилла иметь… Элеонора плотней сжалась. «Мой дорогой, – подумала она и, приложив ладонь ко рту, хихикнула. – Ох, дорогой».

– Эл! Что с тобой?

– Ах да, Эндрес, – ответила Элеонора, слабо смеясь. – Ах да, ах да.

– Ты плачешь, – произнес Кристоф.

– Ты смеешься, – произнес Габриэль. Эндрес неодобрительно посмотрел на нее.

– Ты плачешь и смеешься. Что это значит?

– Ничего, – ответила Элеонора, улыбаясь и кусая губу. – Ничего. Всего лишь то, что я не была так… осторожна, как, возможно, следовало.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Кристоф. Габриэль подошел к младшему брату и отвесил ему затрещину.

– Ты понимаешь, что она хочет сказать, дубиноголовый.

– Знаю, знаю, – ответил Кристоф, потирая ухо. – Я имею в виду – от кого. Я не думал, что она с кем-то была, но… – Его голос оборвался в потрясенном молчании, и краска медленно сползла с его лица. – Боже Всевышний.

Шпага Габриэля со свистом вылетела из ножен.

– Я убью его. – И он направился к выходу.

– Нет! – закричала Элеонора. Она подбежала к двери и загородила ее спиной. – Нет, я не позволю тебе.

Габриэль остановился в двух шагах от нее.

– Прочь с дороги. Любой, кто изнасилует мою сестру, мертвец.

– Он не насиловал меня.

Глаза Габриэля сузились.

– Что ты говоришь?

Кристоф фыркнул с дивана:

– Ты понимаешь, что она говорит, дубиноголовый.

– Ты носишь его ребенка? – тихо спросил Эндрес. Элеонора постаралась выровнять дыхание и ответила:

– Нет. – Но потом добавила: – Это значит, что не думаю, я не уверена…