Филиппа Грегори - Три сестры, три королевы

– Нет, это король распорядился, чтобы мы все использовали в ее имени такой титул. Я так говорю только исполняя его приказ. Он же сам называет ее своей сестрой.

– Она утратила свой титул?

– Да.

Я некоторое время перевариваю услышанное.

– Так что сказал святой отец?

– Что король должен избегать общества одной дамы.

– И кто эта дама? – Можно подумать, я сама не знаю этого имени.

– Леди Анна Болейн. Святой отец говорит, что король должен отказаться от нее и жить с ко… с ко… – Он прикусывает язык, чуть не произнеся запрещенное слово. – Со вдовствующей принцессой.

– Святой отец велит моему брату жить с Екатериной, хоть мой брат и клянется, что она ему не жена?

– Именно так. Вот почему мы считаем, что святой отец был введен в заблуждение и поэтому принял неверное решение.

– Мы?

– Англия, – говорит он. – И вы тоже, ваше величество, как английская принцесса. Вам тоже велено называть Екатерину Арагонскую вдовствующей принцессой и говорить, что святой отец допустил ошибку.

Я мрачно смотрю, как он старается объяснить мне, что думать и что Генрих хочет, чтобы я говорила.

– Его величество король Англии решил, что святой отец больше не может управлять церковью Англии, – продолжает архидьякон, говоря все тише и тише, словно не находя сил для таких возмутительных известий. – Поскольку король сам правит своим королевством, то на их территории не может быть другого правителя. С этого момента король будет считаться верховным главой Английской церкви. Святого отца теперь следует считать епископом и духовным руководителем, а не мирским. Так что епископ римский.

Это и вовсе немыслимо. Я молча смотрю на него.

– Повторите еще раз.

Он повторяет.

– Генрих велел вам сказать мне это? Он это объявляет другим королевским дворам? Он говорит святому отцу, что он больше не властен над церковью?

Архидьякон кивает. У него нет больше слов.

– И он поставил в известность об этом церковь? Клир?

– Они с ним согласны.

– Не может быть, – останавливаю я его. Я вспоминаю исповедника моей бабушки. – Епископ Фишер никогда с этим не согласится. Он принес клятву повиновения святому отцу. И он не изменит ей только потому, что Генриху не нравится мнение папы. – Я думаю о великом духовнике, грозе еретиков, Томасе Море. – Другие тоже. Церковь не могла с этим согласиться.

– Речь идет не о мнении папы, а о традиционном праве, – парирует он.

– Однако у него было право на правление, когда Генрих попросил его прислать кардинала.

– А сейчас нет, – говорит архидьякон.

– Но это же ересь, – в ужасе шепчу я. – Нет, хуже, это безумие.

Он качает головой.

– Нет, это новый закон. И я надеюсь объяснить вашему сыну, какие он дает преимущества.

– Например?

– Десятины, – бормочет он. – Пожертвования, плоды церкви, паломничества, сокровищница церкви. Все это теперь принадлежит английской короне. Если ваш сын придет к такому же святому решению, то он тоже сможет руководить собственной церковью, он тоже может быть верховным главой и управлять богатствами церкви. Я знаю, что поступления в казну Шотландии от налогов невелики…

– Вы хотите, чтобы король Шотландии тоже отрекся от папы?

– Уверен, что он оценит преимущества этого решения.

– Яков не будет красть у церкви, – взрываюсь я. – Яков, глубоко верующий человек, не станет изображать из себя шотландского папу.

– Король ничего из себя не изображает, – пытается поправить меня архидьякон. – Он просто восстанавливает исторические права королей Англии.

– А что будет дальше? Какие еще традиционные права он собирается восстановить? Лишение женщин всяких прав? Подчинение себе Шотландии?

По блеску в глазах молча кланяющегося мне архидьякона я понимаю, что Генрих непременно востребует и эти права, как только это окажется возможным. Похоже, та женщина пробудила в нем маленького избалованного мальчика, которым он родился. Кажется, она совершила трагическую ошибку, показав ему, какую он имеет власть. Сумеет ли она показать ему, где и почему он должен остановиться?

Как я и предполагала, архидьякон не преуспел в разговоре с Яковом.

– Он смеет предложить мне реформировать церковь в Шотландии! – бушует сын. Он врывается в мои комнаты перед ужином, когда я нахожусь там почти одна, в компании лишь пары дам, одна из которых, как мне доподлинно известно, является любовницей Якова. Она встает и отходит к сиденью у окна, чтобы не слышать нашего разговора. Если захочет, он расскажет ей обо всем позже, а сейчас он желает поговорить со мной.