– А почему не позже? – поспешно вставил Питер, беря нож и вонзая вилку в остатки яичницы с ветчиной. – Я не ты, Рейкрофт. Только ты можешь, приметив в толпе бального зала женщину, тут же решить, что она любовь всей твоей жизни, потом целый год преданно за ней ухаживать, не замечая никого вокруг, и с легким сердцем обручиться с ней, чтобы ждать еще год, пока она прохлаждается бог знает где в Европе.
– В Вене, если быть точным, – отозвался приятель. – С родителями, которые уже сто лет как собирались свозить ее гуда. И потом, не целый год, Уитлиф. Они вернутся весной. Мы поженимся до осени. Однажды ты поймешь, почему я готов ждать ее и в три раза дольше. Твоя беда в том, что для тебя все женщины одинаковы. Тебе ничего не стоит влюбиться. Ты влюбляешься во всех подряд… и ни в кого.
– Так безопаснее, – лениво улыбнулся Питер. – Но уверяю тебя, Рейкрофт, я не влюбляюсь в женщин, они мне просто нравятся.
Это было правдой: он не влюблялся – возможно, к счастью. Ни к одной женщине он не прикипал душой, избегая любви или какой бы то ни было привязанности. Однако его благорасположение к женщинам – да и к людям вообще, если на то пошло, – не позволило ему в тот ужасный день превратиться из неопытного юнца в отъявленного циника.
Друг покачал головой.
– Что ты теперь думаешь делать? – спросил он, кивком указывая на письмо. – Поедешь домой на смотрины или останешься у нас, в Харфорд-Хаусе? Почему бы тебе не изменить свои планы и не пожить здесь месяц? Напиши матушке, что, собравшись до времени уехать, ты тем самым очень меня огорчил. Что моя мать убита горем и ты чувствуешь себя обязанным остаться на ассамблею, которая ожидается через две недели. Все эти утверждения не так уж далеки от правды. Ведь соседи и впрямь будут изрядно огорчены, если бал состоится без тебя. Все настолько утратят к нему интерес, что ассамблею, возможно, придется отменить. Хорошо, что я обручен с Эллис и уверен в ее любви. Такой друг, как ты, любого холостяка способен ввергнуть в пучину уныния. Ведь для женщин, когда ты находишься в пределах десяти миль от них, не существует других мужчин.
Питер рассмеялся, хотя ему по-прежнему было невесело.
Пять лет он жил, словно блуждая по лесу, ведомый лишь своим собственным представлением о жизни, весьма, впрочем, ограниченным, влача пустое и бессмысленное существование, типичное для молодого человека из общества, но в конце концов все же принял несколько твердых решений относительно своего будущего.
Пришло время окончательно вернуться в Сидли-Парк. Последние пять лет он ограничивался лишь короткими наездами домой, после чего неизменно уезжал то в Лондон, то в Брайтон или куда-нибудь на воды.
Пришло время изменить жизнь, позаботиться о своем имении и обратиться к обязанностям, доставшимся ему вместе с титулом.
Иными словами, он должен повзрослеть и стать тем человеком, каким его старались воспитать и каким он, по правде говоря, сам всегда мечтал быть, пусть даже мечта до сих пор оставалась мечтой. Он вырос в Сидли, окруженный любовью, и с тех пор как в трехлетнем возрасте лишился отца, постоянно помнил, что хозяин имения теперь он.
Во время последнего светского сезона в Лондоне он окончательно решил, что бесцельные удовольствия не по нем. Как и безумства юности, коих, к слову, у него было не много. Пять лет жизни прошли впустую. Впрочем, Питер надеялся, что все же не совсем: ведь он встал на ноги, пусть и не очень твердо, не так, как ему того бы хотелось. Тем не менее он научился трезво оценивать то, чему учили его любящая мать с сестрами, а также отряд строгих опекунов, и отделять зерна от плевел, отличать важное от того, что для него неприемлемо.
Пять лет назад они – и опекуны, и в первую очередь мать – серьезно подвели его. Но в общем и целом – Питер в конце концов это признал – они дали ему хорошее воспитание. А потому пора перестать упрекать их, а также жалеть и корить себя. Пришло время стать наконец тем человеком, каким он хотел стать. Никто, кроме него самого, не сделает этого.
Осознав, что он один в ответе за свою судьбу, Питер испытал большое облегчение.
Он действительно обещал Рейкрофту пожить с ним в Харфорд-Хаусе после светского сезона и сдержал бы слово, если б не позавидовал сердечной атмосфере, царившей в семействе Рейкрофтов, и теплым отношениям, которые они поддерживали с друзьями и соседями. Это укрепило Питера в его решении, став наконец полноправным хозяином своего имения, завести в собственном доме такие же порядки. И он решил сократить свой визит и уже через две недели отправиться в Сидли-Парк. Близился конец августа, пора сбора урожая. В этом году Питер хотел встретить это время дома и затем уж остаться там навсегда.
Читать дальше