Карен Хокинс - Знак любви

Впрочем, в тот момент Пол не мог различить черты лица своего хозяина в полумраке кареты, и это заставило его слегка занервничать. Хотя мистер Сент-Джон редко выходил из себя, он все же мог быть резким и крайне неприветливым, если того требовали обстоятельства. Осторожно откашлявшись, Пол произнес:

– Мистер Сент-Джон, мы прибыли в замок Килкерн.

При этих словах лакея мужчина шевельнулся и лениво потянулся.

– Наконец-то, – зевнул он, – а то я уже и вовсе отчаялся… Боже правый! Да ты весь промок!

– Есть немножко, сэр, – смутился лакей.

– Это ты сильно преуменьшаешь, – решительно возразил Сент-Джон. – Скажи напрямую: на улице льет как из ведра, а мы все куда-то едем и едем в кромешной ночной мгле. Ведь именно так ты думаешь?

Поколебавшись в нерешительности, Пол кивнул:

– Именно так, сэр, если не сказать больше.

– Вот-вот, – вздохнул хозяин. – Причина, по которой я заставил вас отправиться в дорогу, несмотря на сильный дождь, заключалась в том, что я ошибочно решил, что таким образом смогу избавиться от семейного проклятия.

– Проклятия, сэр?

– Ну да. Талисман рода Сент-Джонов – кольцо, вот в нем-то и заключается что-то вроде проклятия. Тот, к кому попадает это кольцо, обречен на скорую женитьбу.

Пол уже слышал об этом кольце, талисмане Сент-Джонов. Это было и впрямь ужасно.

– И что же, это кольцо у вас, сэр?

– Увы. Я и понятия не имел, что это кольцо оказалось у меня еще до того, как мы покинули пределы Англии. Мой брат Чейз спрятал его прямо в моей карете. Мерзавец, должно быть, он знал, что я уеду, не дожидаясь церемонии бракосочетания. Я обнаружил это кольцо только тогда, когда мы уже почти достигли замка Килкерн.

– Тогда вы обречены, – покачал головой Пол.

На лице Сент-Джона неожиданно появилась широкая безмятежная улыбка, заставившая лакея на время забыть усталость и нескончаемый дождь.

– К черту свадьбы! Я рожден не для брака. Никакой жены – ни теперь, ни когда-либо вообще! Боюсь, судьбе придется подождать недельку-другую, прежде чем вынести мне окончательный приговор.

– Недельку-другую, сэр?

– Да, пока мне не удастся сбыть это чертово кольцо моему старшему брату Маркусу. Он последний холостяк в нашей семье, если не считать меня.

– Упаси его Господь, сэр, – покачал головой Пол. – Нет ничего хуже брака. – Он поежился, вспомнив свои отношения с женским полом, и добавил: – Вам не позавидуешь, сэр.

Синие глаза хозяина озорно сверкнули.

– Да я и сам себе не могу позавидовать, Пол! Во всяком случае, в отношении талисмана.

Никогда еще никто из прежних хозяев Пола не удосуживался называть его по имени, поэтому слова Сент-Джона произвели на него большое впечатление. Нет, нынешний его хозяин не был излишне фамильярен со слугами. Он мог ограничиться парой колких замечаний, но никогда не спускал слугам воровства, неряшливости или неуважительного отношения. Его стиль общения со слугами являл собой необычное сочетание некоторой фамильярности и суровой справедливости, что заставляло Пола и прочих слуг хранить верность своему хозяину до самой смерти. Всей лондонской прислуге было хорошо известно, что нет лучше места, чем в услужении у мистера Девона Сент-Джона. Если бы не внезапная смерть от желудочной болезни одного из лакеев Сент-Джона, Полу никогда не досталось бы столь желанное место работы. Несмотря на дождь, он чувствовал себя несказанно счастливым в роли лакея Сент-Джона.

Улыбаясь, Пол открыл дверцу кареты шире и сказал:

– Дождь уже почти прекратился, так что вы не успеете промокнуть.

– Вот и слава Богу!

Надев шляпу, Сент-Джон вышел из кареты и тут же скривился, наступив ногой в жидкую грязь.

– Тилтону не понравится, когда он увидит мои чудесные новые сапоги, заляпанные этой жуткой грязью, – задумчиво проговорил он.

Тилтон был камердинером мистера Сент-Джона, и более чопорного и обидчивого человека Полу еще не доводилось встречать в своей жизни.

– Ваша правда, сэр, – кивнул лакей. – Не удивлюсь, если вид ваших сапог доведет его до слез.

Взяв фонарь, он отправился вслед за хозяином, старательно освещая дорогу к большим деревянным дверям замка.

– Не сомневаюсь, Тилтон сразу скажет все, что думает, по поводу грязи на моих сапогах, – вздохнул Сент-Джон, – а язык у него такой, скажу я тебе, что не обрадуешься.

Под несмолкаемый шум дождя они добрались до портика и ступили под навес. Стоя на укрытых от дождя ступенях, Сент-Джон хмуро оглядел входные двери: