Эми Фетцер - Любовь бродяги

— Неотшлифованный алмаз? — перебил ее Джастин.

— Нет, скорее, как на немытый фрукт.

Бейлор рассмеялся. Однако у нее изрядное чувство юмора! Он заглянул в свои записи.

— Мисс Гамильтон, вы, как мне известно, провели и выиграли два судебных процесса по обвинению в клевете и, говорят, собираетесь возбудить еще один…

— Нет. С меня довольно и тех двух;

— Вот как? — Он удивленно взглянул на Пенни, и та утвердительно кивнула головой, так, что дрогнул спадающий ей на плечи каскад густых рыжих волос, словно легкая дрожь прошла по озаренному рассветным солнцем, замершему в движении водопаду.

— А вы занимаетесь благотворительностью, как это делают другие звезды? — спросил Джастин.

— Да, я помогаю бездомным. Звезды должны светить тем, кто сбился с пути.

— А почему именно бездомным? Есть ведь и другие возможности для благотворительности. Исследования в области СПИДа, например, или лечение раковых опухолей.

— Здесь, увы, деньги не доходят по назначению, а, словно ручейки, текущие не в ту сторону, наполняют многочисленные жадные карманы. Стоящий же в длинной очереди на благотворительную кухню рано или поздно получит свою порцию супа. К тому же там я сама могу проследить, на что потрачены мои деньги. И вижу, как на них покупают продукты, раскладушки, одеяла для тех семей, которые уже оставили надежду на лучшее будущее и не в состоянии прокормить себя самостоятельно. Я помогаю им с питанием и жильем. О будущем они принимают решение сами, посоветовавшись с адвокатом.

— А знаете, ваши недоброжелатели говорят, что таким образом вы пытаетесь искупить многочисленные грехи.

В глазах Пенни блеснула холодная ярость. Сдерживаясь, она решительно произнесла:

— Может быть, вы, мистер Бейлор, думаете, что это я выгнала людей на улицу? Или они добровольно решили жить в коробках из-под стиральных машин?

— Хорошо, хорошо, — успокаивающе пробормотал Джастин. — А одиноким вы тоже помогаете?

— Конечно. Я помогаю всем, кто борется за свое существование, выбиваясь из сил и не надеясь обрести успокоение. В то время как подпольные дельцы и преступники пользуются любой их слабостью, чтобы завладеть деньгами и пустить по ветру их последние чаяния.

Она замолчала, чувствуя, что сказала лишнее. Но Бейлор уже заметил это.

— Вы так говорите, — хитро прищурился он, — словно пережили нечто подобное.

— Я надеюсь, что ваше предположение останется лишь шуткой, — неловко рассмеялась она, нервным жестом поправив сбившуюся прическу.

— Во всяком случае, ваше сочувствие обездоленным делает вам честь и достойно восхищения.

— Я помогаю бедным не для того, чтобы мной восхищались.

— Прекрасно. Но почему вы не живете в Голливуде, среди близких вам по духу людей?

— Я настолько люблю Флориду, что порою воздух Голливуда кажется мне не слишком приятным. Но я много работаю, а потому редко бываю дома.

— И все же, вы бы куда больше средств могли вложить в благотворительность, вращаясь в светском обществе.

— Покорно благодарю! — усмехнулась она. — Маскарадные шествия в бриллиантах, тысячи долларов за вечернее платье, обеды на тысячи долларов! И вы думаете, что после этого что-нибудь останется бедным? Вы наивнее, чем я предполагала.

— Но ведь большинство знаменитостей предпочитают жить именно так.

— О! Это плата за престиж. Вложения в благотворительность не вызывают аплодисментов, а бриллианты обеспечивают неизменное восхищение публики, поэтому большинство выбирает бриллианты.

«Ого, — подумал Джастин, — а она показывает коготки. Ловко! Теперь никто не посмеет обвинить ее в корыстолюбии. Но впрочем, мы еще посмотрим».

— Не потому ли вы не позволяете снимать у себя дома? — сахарно улыбнувшись, спросил он.

Пенни нахмурилась, вспомнив смятую, неубранную кровать, кучу грязного белья в углу спальни, заваленный бумагами кривой столик. То-то обрадуются телезрители, увидев весь этот неописуемый кавардак.

— Просто я люблю побыть одна, — ответила она. — И как только заканчивается рабочий день, начинается мой личный вечер, на который приглашаются лишь избранные друзья.

Ее умение уходить от прямого ответа приводило Джастина в уныние. Но он все еще не терял надежды разговорить Пенелопу. И с его лица не сходила бодрая профессиональная улыбка.

— Я знаю, что вы получили приз академии, но почему-то отказались его принять. И кое-кто из кинокритиков считает, что вы тем самым нанесли академии оскорбление.