Эми Фетцер - Любовь бродяги

— Даже в гневе она похожа на свою мать, — сказал с умилением Блэквелл.

— Папа, помолчи, пожалуйста, — откликнулась Пенни, перестав на секунду плакать.

Рэмзи помог ей подняться и нежно поцеловал в щеку, затем снял бронежилет и, достав смятую пулю, протянул ее Пенелопе.

— Спасибо, Пит, — поблагодарил он Мэтерса, передавая ему жилет. — Ваше оружие несколько слабовато. Смотри, как действует мое.

И, не ожидая одобрения, он выстрелил из кремневого пистолета в камин. От грохота у Питера заложило уши; когда рассеялся дым, он увидел в кирпичной кладке камина выбоину величиной с апельсин.

— Вот это да! — уважительно воскликнул Пит и подтолкнул Фэлона и Слоун к двери, словно стараясь уйти подальше от таких слишком эффектных экспериментов.

Когда они ушли, Пенни наконец разглядела костюм, в котором был Александр. Оказалось, что Блэквелл был тем самым любезным лакеем, что стоял на запятках их кареты, когда они ехали в усадьбу Ротмера. Он посмеялся над ее искренним изумлением и, ласково поцеловав в лоб, оставил наедине с Рэмзи.

— Какой замечательный портрет! — сказала Пенелопа, взглянув на картину, и, проведя рукой по краю рамы, увидела подпись художника, поставленную на холсте. Широко раскрыв глаза от изумления, Пенни повернулась к О'Кифу:

— Это твое творение?

— Вот так же точно удивилась и Тесс, — усмехнулся он.

— Какие же еще таланты ты скрываешь от меня?

— О, их так много, что ты еще долго будешь удивляться. — Он задорно, по-мальчишески подмигнул ей, а она бросилась ему на шею.

Какой-то странный звук заставил их разжать объятия. Пенелопа огляделась вокруг и указала Рэмзи на старинное высокое зеркало с маленькой трещинкой в левом верхнем углу. Его стекло было тусклым, и ничто не отражалось в нем.

— Ты видишь? — вдруг прошептала Пенни.

— Да, — так же тихо ответил он.

Туманная дымка, окутывающая глубину старого зеркала, стала редеть и рассеиваться, как влажная серая пелена на окне после теплого летнего дождя. И за прозрачным голубоватым стеклом возникла фигура стройной тридцатипятилетней женщины в окружении детей. Она нагнулась, чтобы взять на руки маленькую симпатичную девочку, но тут же замерла на месте, вглядываясь с той стороны в просветлевшее зеркало.

Улыбнувшись, она сказала что-то увлеченному игрой мужчине, сидевшему в компании пятерых темноволосых мальчишек, и тот сразу же поднял свои веселые зеленые глаза к ясной поверхности старинного стекла. Что они говорили друг другу, не было слышно, но каждое движение представлялось зримым и отчетливым, словно все, что видели Пенелопа и О'Киф, происходило в соседней комнате.

— Тесс, — завороженно проговорила Пенни, делая короткий шаг и вытягивая вперед руку, будто хотела коснуться своей потерянной подружки.

Тесс за стеклом зеркала ласково улыбнулась ей, но в глазах ее стояли слезы. И тут она беззвучно рассмеялась, указывая Дэйну на Рэмзи. Он попытался одернуть ее, но тоже не смог сдержать улыбки, весело кивнув своему другу. Тот ответил ему легким поклоном и, подойдя к Пенелопе, обнял ее за талию. И в то же мгновение видение в старом зеркале исчезло.

— До свидания, Тесс, — всхлипнув, произнесла Пенни и повернулась к О'Кифу:

— Кстати, Дэйн — очень симпатичный мужчина.

— А я?.. — с деланным возмущением воскликнул Рэмзи.

Стоя у большого деревянного штурвала, О'Киф опытной рукой управлял бегущим по волнам ладным шестидесятифутовым судном. Его привычный взгляд уверенно скользил по надутым ветром парусам и вновь возвращался к лежащей в небольшом деревянном шезлонге Пенелопе. Легкий бриз играл ее густыми рыжими волосами. И Рэмзи, обманутый неподвижностью ее положения, думал, что она спит, но тут Пенни не спеша убрала с лица спутавшиеся пряди волос и ласково погладила спину лежащей рядом маленькой дочери.

Никогда раньше О'Киф не думал, что его любовь к Пенелопе настолько возрастет с появлением на свет малышки с золотисто-каштановыми волосами. Теперь, когда Меган стала светом и радостью его жизни, не раз жаркие слезы умиления наворачивались ему на глаза при взгляде на отдыхающих в счастье и покое мать и дочь. Пенни в последнее время слегка пополнела, похорошела и стала еще более привлекательной.

— Мне нравится, — сказала она, поднимаясь с шезлонга и аккуратно придерживая у груди маленькую девочку, — когда ты так смотришь на меня.

— Как? — спросил, оборачиваясь, Рэмзи.

— Так, словно хочешь раздеть ее, — усмехнулся проходящий мимо Александр.