Ханна Хауэлл: Огонь гор

– Я попросила Мунгана ничего не говорить. – Мойра смущенно кашлянула.

Тебе надо было выразиться точнее. Он ничего не сказал сам, первый. Он всего лишь ответил на мой вопрос. Я тебя предупреждал – он хитер и изворотлив.

Тэвиг повернулся к ней лицом, ее очевидное волнение вселило в него надежду.

– Теперь ты моя жена. Это означает, что ты останешься со мной. Закон гласит, что ты принадлежишь мне, а я не из тех мужчин, которым нравится терять свое кровное.

– Когда я сказала, что выйду за тебя замуж, ты обещал, что это не обязательно навсегда. И что я все еще вольна передумать.

– Я солгал.

– Тэвиг!

– Мойра, почему ты убегаешь? Я уверен, что ты любишь меня. Хотя бы чуть-чуть. Нас связывает страсть, которую не опишешь словами, а еще я уверен, что ты любишь Адэра. Так зачем убегать? Ради Бога, скажи мне правду.

– По причинам, которые я называла тебе уже не раз с того самого момента, когда мы начали путешествие. Теперь ты знаешь, что было даже больше причин, чем я тебе называла. Я могу вызвать суеверных страхов и осуждения больше, чем имею право возложить на твои плечи.

– А, это твои целительные руки. Я все еще недоумеваю, почему ты хранила это в тайне от меня. Пусть от других – но от меня?!

– По тем же причинам, по которым ты не любишь рассказывать людям, что обладаешь даром предвидения.

– Ты думала, я отвернусь от тебя? – воскликнул он. – Я? Человек, который лучше любого другого понимает, какой груз ты несешь?

– Разум указывал мне на это обстоятельство. Он говорил, что страхи мои беспочвенны, но страх может свести с ума кого угодно, – пробормотала Мойра.

– Да, ты демонстрировала это довольно часто. Особенно же своим бегством. И Мунган решил, что ты сошла с ума.

Мойра подавила желание резко отреагировать на небрежно брошенное оскорбление. Тэвиг злился, Мойра знала, что он будет в ярости. Именно потому она так старалась сохранить свой отъезд в тайне.

– Теперь это не имеет значения, – заметила она. – Пойми же, почему я должна уйти. Может быть, всего остального, о чем я упомянула, будет недостаточно, чтобы превратить предрассудки в угрозу жизни, но союз ясновидца и целительницы – это слишком. Сознание простых людей не выдержит такого опасного союза.

– Когда мои люди увидели, что ты используешь свой дар им на пользу, они что, отвернулись от тебя?

– Нет, но во время боя о таких вещах не раздумывают.

– Но ты ведь не осталась, чтобы увидеть, изменится ли все сейчас, когда сражение позади.

– Нет. Но как мы уже видели в Крэгмурдане, обстоятельства могут измениться с такой скоростью, так быстро превратиться в угрозу жизни, что времени скрыться не останется. Я не хочу испытывать судьбу, из-за меня ты можешь лишиться возможности скрыться от грозящей беды.

– Значит, это все ради меня? А тебе не приходило в голову, что я в достаточной степени мужчина, чтобы решать – хочу я или нет подвергаться таким опасностям? Ты хотя бы подумала, не спросить ли меня?

Она зарделась от чувства вины и смущения. Тэвиг прав. В сущности, она никогда не спрашивала, что он думает о возможных последствиях их брака. Она слишком ясно ощущала опасность, чтобы иметь право сказать: «Мы не можем». Она никогда не спрашивала, согласен ли он рискнуть.

Но ведь женщины всегда осторожнее и предусмотрительнее мужчин. Существовала реальная опасность. Один из них обязан обладать здравым смыслом и сделать все необходимое ради того, чтобы избежать беды. И все-таки внутренний голос укорял ее за самоуверенность. И, подчинившись ему, она ответила:

– Да, я не подумала спросить тебя. Но ты никогда не соглашался со мной по поводу поджидающих нас опасностей, так что ты, естественно, сказал бы, что готов встретиться с ними лицом к лицу. Пойми еще одно. Для тебя все в жизни будет гораздо проще, если я уйду.

– Проще? Для меня? – Тэвиг подошел к ней, схватил за плечи и встряхнул. – Как это жизнь моя может быть проще, когда половина меня отсутствует? Может, моя ошибка в том, что я относился к тебе с такой нежностью, словно к несчастной раненой птичке.

– Раненой птичке? – Мойра откинула волосы, упавшие на лицо, и бросила на него сердитый взгляд.

Тэвиг не обратил внимания на протест жены и продолжил:

– Может быть, я слишком много говорил о судьбе и предназначении, наводя тебя на мысль, что меня подталкивает к тебе какая-то невидимая рука и что у меня нет свободы выбора. Ты и правда считаешь меня таким слабовольным?

Он мягко взял ее лицо в ладони, целуя медленно и страстно. Мойра пыталась сопротивляться, зная, что их страсть может ослабить ее решимость. Она ощутила, что ей недостает сил отвернуться от, возможно, последнего поцелуя в жизни. Она словно впала в оцепенение, глядя на него из-под отяжелевших век. Муж еще раз напомнил ей, от чего она намеревается отказаться. В темных глазах была нежность, обещавшая ей нечто большее, чем страсть. Мойре гак отчаянно хотелось поверить, что это было нечто большее; она изо всех сил противостояла этому притягивавшему взгляду.