Лиз Карлайл - Никогда не влюбляйся в повесу

В эту ночь их было пятеро за карточным столом в доме графа, и каждый из этих пятерых своей распущенностью мог поспорить с остальными. Игра, которую затеял Валиньи, именовалась «двадцать одно», минимальная ставка составляла пятьдесят фунтов, и после нескольких часов, которые эти пятеро провели за карточным столом, воздух в комнате, пропитанный табачным дымом, несвежим дыханием и испарениями разгоряченных человеческих тел, казался спертым. Наконец барон Ротуэлл, весь вечер остававшийся в выигрыше, не выдержав, встал и поднял вверх створку окна.

– Merci, топ ami [3] , — с легкой усмешкой бросил граф де Валиньи в сторону Ротуэлла, и последняя карта, выпорхнув из его пальцев, с легким шелестом легла на украшенную золотой инкрустацией крышку стола. – Чертовски напряженная игра, вы не находите?

На лицах двух сидевших за столом джентльменов ясно читалось отчаяние. Собственно говоря, примерно те же чувства должен был бы испытывать и сам хозяин, однако за все те долгие месяцы, на протяжении которых барон Ротуэлл оказывался с графом де Валиньи за карточным столом, ему ни разу не доводилось видеть, чтобы на лице графа отразилась хотя бы тень сомнения – даже в тех случаях, когда тому случалось проиграться в пух и прах. Валиньи всегда играл по-крупному, часто проигрывал все до последнего гроша, но при этом неизменно подписывал долговые расписки той же твердой рукой, что и сдавал карты. Правда, в тех случаях, когда ему случалось выигрывать, суммы выигрыша были фантастическими. Граф был прирожденным игроком – игроком до мозга костей.

– Удачи, господа. – Карты были снова сданы. Объявили ставки, и игра началась. Граф небрежно сбросил первую карту – даму пик – и на губах его появилась легкая усмешка.

– Будь я проклят! – заплетающимся языком пробормотал сэр Ральф Генрис, в остолбенении уставившись на черную даму. – Второй раз подряд! Послушайте, Калверт, вы ручаетесь, что хорошо перетасовали колоду? Вы уверены в этом?

– Вы же своими глазами это видели! – огрызнулся тот. – Господи помилуй, вы-то чего жалуетесь, хотел бы я знать? В отличие от вас я вот-вот пойду ко дну. Дайте ему еще одну, граф. Может, после этого он перестанет ныть.

Сэр Ральф поднял на него мутный взгляд.

– И вовсе я не ною, – с трудом пробормотал он, едва ворочая языком. – Стойте… а куда подевались все эти девки?! Настоящие шлюхи, конечно, но… черт возьми! Мне приглянулась та, с… как вы назвали ту штуку? Ну, ту, из черной кожи, и еще другую… нет, погодите-ка, сейчас вспомню… проклятие, Валли, что-то я плохо соображаю…

– Это было позавчера, мой друг, – услужливо подсказал граф де Валиньи. – А сегодня у нас карточная игра, Ральф. Берите карту или отправляйтесь домой.

Бегло взглянув на свои карты, Ротуэлл отвернулся от стола и без особого интереса окинул глазами комнату, где по углам, куда не доставал свет свечей, уже потихоньку сгущались тени. Он до сих пор не мог понять, почему поддался уговорам де Валиньи приехать к нему сыграть в карты. Тем более что общество, в котором вращался граф, даже по меркам Ротуэлла, выглядело весьма сомнительным. Однако в последнее время он стал замечать за собой явное тяготение к подобной сомнительной компании – в поисках развлечений барон опускался все ниже и ниже, словно испытывая странное и болезненное желание изучить ту грязь, что обычно скапливается на дне клоаки, высокопарно именуемой светским обществом.

Повинуясь этому стремлению, он и наткнулся на Валиньи – сейчас он даже затруднился бы сказать, когда и где произошла их встреча. Он бы нисколько не удивился, если бы это случилось в Сохо – граф, которого не пустили бы ни в один великосветский карточный клуб, уже стал постоянным обитателем этого адского котла, пожравшего немало азартных душ. Впрочем, коль скоро уж об этом зашла речь, стоит отметить, что перед ним уже давно захлопнулись двери всех более или менее приличных клубов. И если барона Ротуэлла высший свет едва знал, то графа де Валиньи столичное общество попросту не желало знать. К тому же в его прошлом числилась парочка давнишних скандалов – поговаривали об одной опозоренной графине и о дуэли на пистолетах, которая вслед за этим последовала.

– Еще карту, милорд? – Граф небрежным движением большого пальца наполовину выдвинул карту из колоды, щегольской кружевной манжет при этом движении сполз вниз, закрыв ему руку до основания пальцев. Ротуэлл, наклонив голову, с интересом следил затем, что будет дальше. Валиньи легким щелчком отправил карту через весь стол.