Эмили Лоринг - Опасная помолвка

– Я согласна, – сказала она, поддавшись импульсивному порыву.

Он протянул руку и похлопал ее по ладони.

– Вы хорошая девушка.

Официант принес шербет и кофе и снова удалился. Пейдж бросила взгляд на своего невозмутимого собеседника и в первый раз увидела, что он явно был смущен.

– Что с вами, мистер Купер?

– Не могли бы вы лучше называть меня Ванс? А вы будете Пейдж, ладно?

– Ладно, Ванс. Я хотела спросить, что вас смущает.

– Ну, понимаете, Пейдж, не могли бы вы перестать носить траур? Знаете, он как-то не соответствует тому ликующему настроению, которым сопровождается помолвка. То есть…

Тут Пейдж неожиданно засмеялась и не поняла, почему Ванс так удивился. А он смотрел на ее лицо, на неожиданную вспышку веселья, которая оживила ее красиво очерченные губы. Она вовсе не была такой дурнушкой, какой казалась вначале. По-видимому, существовала слабая надежда, что под ее застывшим лицом скрываются какие-то эмоции. Нет, заверил он себя, он вовсе не хотел их разбудить. Боже упаси.

За его спиной кто-то произнес холодным, чуть насмешливым голосом, слегка растягивая слова:

– О, Пейдж. Рад видеть тебя снова. Ты хорошо выглядишь.

Пейдж была уверена, что никогда в жизни она не выглядела так ужасно. Она подняла глаза. Сердце ее не забилось сильнее, таким же холодным голосом она ответила:

– Привет, Джерри! У тебя тоже отличный вид. Позволь представить тебе моего жениха. Ванс Купер. Джером Брукс, Ванс.

Ванс поднялся. Рядом с ним стоял прекрасно выглядевший молодой человек, лишь слабый рот немного портил его внешность. На мгновение на лице Джерри отразилось замешательство, затем удивление, даже недоверие. Он изумленно рассматривал Ванса.

– Вы счастливый человек, мистер Купер.

Ванс поблагодарил его с серьезным видом.

– Я знаю, какой я счастливый человек.

Лишь Пейдж уловила особый оттенок в его голосе и поняла подлинное значение этой случайной фразы. Так значит, Ванс думает, что он совершил плохую сделку? Что ж, это будет ему хорошим уроком. Презрительно отказывался от гордых красоток, так? Пейдж неожиданно здорово разозлилась.

– Когда это случилось? – спросил Джерри – Ты совсем пропала, Пейдж, – в его тоне слышался упрек.

– Я лишь сегодня узнал, что ты работаешь у Маркхэма, – он посмотрел на Ванса – Надо полагать, там вы и встретились.

– Что ты делаешь на днях? – спросила Пейдж, не уверенная, что Ванс захочет что-то объяснять.

– Ничего, что могло бы тебя теперь интересовать, – сказал Джерри.

Она не стала возражать ему, поэтому он кивнул им обоим и вышел из ресторана. После того как он ушел, Ванс снова заговорил, с усилием сдерживаясь. Что касается его самого, думал Ванс, то он бы с огромным удовольствием пинками прогнал этого самодовольного юнца по всему городу до самого залива, а затем окунул бы его хорошенько в воду, но едва ли стоило об этом сейчас говорить. В данный момент ему надо было установить спокойные, отстраненные, безличные отношения с этой бледной непонятной девушкой, которая сидела напротив него за столом. Ванс не заметил, как вызывающе сверкали глаза Пейдж из-за темных очков.

Но вот что о его вкусе подумает тетя Джейн, он не мог себе сейчас представить. Бедной тетушке грозило серьезное потрясение.

В тот вечер Пейдж бесцельно расхаживала по своей меблированной комнате, в которой она жила несколько последних месяцев. В первый раз она не обращала внимания на убогость своего жилища, не сожалела о его неудобствах, не думала о том, как ей здесь одиноко. Она пыталась собрать воедино свои мысли и чувства. Какая-то часть ее существа протестовала против мысли о том, что ей придется ехать в Нью-Йорк в компании с этим странным молодым человеком, называться там его невестой и жить в чужом доме с хозяйкой, которая вряд ли будет с ней приветлива и добра.

Но другая ее часть была взбудоражена, была объята волнением в предвкушении поездки в Нью-Йорк, не ограниченных расходов на покупки, вечеров, проведенных в театрах и, возможно, концертных залах. А вознаграждение в пять тысяч долларов даст ей время подыскать себе более подходящую работу, может быть, даже съездить куда-нибудь. Что ж, нет такого дела, с которым бы она не справилась.

В первый раз с тех пор, как Джерри так безжалостно избавился от нее, словно от балласта, грозившего потопить его лодку, она смотрела в будущее с интересом и надеждой. Все эти месяцы она опасалась лишний раз выходить на улицы Сан-Франциско, чтобы случайно не натолкнуться на него. Она даже не могла никуда уехать, потому что у нее не было других денег, кроме жалованья. Она избегала почти всех своих старых знакомых, боясь, что они могут заговорить о Джерри, возможно, станут сочувствовать, жалея ее еще и за ее безденежье, за несчастный и жалкий вид.