Элизабет Роллс: Несносная девчонка

– Конечно, было бы лучше принести ваш багаж, но я не сомневаюсь, что миссис Робертс с удовольствием найдет что-нибудь подходящее.

Он шагнул к ней, а у Крессиды пересохло в горле. Она и не представляла, что человек может быть таким высоким.

Замшевые брюки обтягивали длинные мускулистые ноги. Забрызганные грязью изящные сапоги сшиты из дорогой кожи. Словно зачарованная, она подняла глаза. Этот джентльмен, видно, не любит узкую приталенную одежду, но, тем не менее, над его сюртуком просторного покроя поработал первоклассный портной.

Волнуясь, она перевела взгляд на его лицо и встретилась с насмешливой и немного презрительной улыбкой. Казалось, что от темно-серых глаз под черными бровями не укрылась ни одна мелочь ее жалкого наряда. Тут только до нее дошло, что она сидит на полу, словно грязный щенок. Крессида попыталась подняться, и ее сразу же подхватила сильная рука. Ее как будто ножом пронзило, когда длинные пальцы сомкнулись на локте.

– Я сама могу…

В этот момент, еле слышно охнув, он внезапно отдернул свою руку и девушка, пошатнувшись, снова очутилась на полу, при этом больно ударилась.

– Вот проклятье! – вырвалось у нее. Крессида покраснела. Такие слова не к лицу не только дочке священника, но и любой молодой леди, особенно в присутствии джентльмена. Тем более, что она совсем недавно сделала ему выговор за употребление похожего выражения.

– Совершенно верно, мисс Брамли.

Это было сказано таким нарочито вежливым тоном, что у нее зачесались ладони от желания влепить пощечину. Да он просто снисходит до нее! Ну и негодяй.

Хозяин уверенным жестом протянул ей другую руку. Что случилось? Ведь он только что не удержал ее. Мало того, что она ушибла копчик, так еще и выглядела по-дурацки.

Крессида посмотрела на Гамильтона, полная решимости сказать все, что она о нем думает, но болезненная гримаса на его побелевшем лице поразила ее.

– Сэр? Вы… здоровы?

Он сжал губы.

– Все в порядке, мисс Брамли. Небольшой вывих плеча.

Ей стало стыдно. Неужели она настолько сильно толкнула его? Да нет, у нее голова не доходит до его плеча.

– Мистер Джек!

Крессида повернулась на огорченный возглас и увидела дворецкого, которого раньше не заметила, так как мистер Гамильтон заполонил собой все пространство.

– Почему вы не послушались доктора Уилберфорса и не надели перевязь? Так вы все время будете забывать про больную руку.

Крессида немного успокоилась. Значит он получил травму раньше.

– Ох, Эванз, замолчи. Пойди и отыщи миссис Робертс. Попроси ее подобрать какое-нибудь из своих платьев для мисс Брамли.

– Простите, сэр?

– Ты ведь слышал, что я сказал. А, понятно, что тебя смущает.

Он окинул оценивающим взглядом фигуру Крессиды.

Словно я кобыла! – подумала она.

Не обращая внимания на его протянутую руку, она встала сама и расправила юбки. Крессида уже хотела извиниться за то, что ненароком причинила ему боль, но не успела, так как Гамильтон произнес:

– Хм. Да, Эванз, подойдет самое маленькое из платьев миссис Робертс. И найди какой-нибудь шнур, чтобы его подвязать.

– Слушаюсь, сэр. – Дворецкий вышел. Крессида, глубоко вздохнув, повернулась к хозяину. Тот смотрел на нее с легкой улыбкой. Девушка теребила завязки плаща и переступала с ноги на ногу в промокших туфлях. Как же ей холодно, и как она устала! И как мало у них с отцом прав просить гостеприимства у этого человека. Она даже не может сказать ему всю правду, не нарушив волю отца… А если и скажет, то поймет ли он и не выгонит ли их? Она не может рисковать. Папа и без того устал. Возможно, потом она объяснит мистеру Гамильтону, что случилось. Ведь отец лишился прихода по ее вине. Она уедет, как только найдет себе место. Остается надеяться, что сплетни сюда не дойдут.

– Мисс Брамли?

– Сэр?

– Не могли бы вы все же объяснить, чем вызван этот… визит?

Их взгляды встретились. В его глазах она не увидела ничего, кроме ледяного равнодушия. Но он запнулся на слове «визит» – значит, предполагает, что их пребывание может затянуться.

Папа – это ее семья. И у нее есть обязанности перед ним. Крессида покраснела, так как, несмотря на его рассеянную ласковость, она всегда сознавала, что мешает ему и что он прекрасно обошелся бы без нее. Мистеру Джонатану Гамильтону она, несомненно, тоже не нужна.

– Обстоятельства вынудили моего отца отказаться от прихода в Корнуолле. – По крайней мере, это – хоть частица правды, а всю правду ему лучше не знать. – Он… ему некуда больше ехать.