Сьюзен Кинг - Заклятие ворона

И не просто образованный человек, а удачливый юрист, заслуживший уважение Тайного совета королевы Марии Стюарт. Вот эти-то заслуги, по иронии судьбы, и привели его в Шотландию. Члены совета именно его, Дункана Макрея, выбрали посланником короны к клану Фрейзеров.

Дункан скосил глаза на Эласдара. Надо же… Кто бы говорил о «горячей крови» Макреев… Своей бесконечной враждой с Макдональдами клан Фрейзеров привлек к себе внимание Эдинбурга! А на долю одного из Макреев выпала задача примирить врагов.

– Вот что, Эласдар, – сказал он, – хватит-ка разговоров о наших бешеных нравах, если только не хочешь обсудить свою родню, Фрейзеров. – Подхватив поводья, Дункан пришпорил лошадь.

Эласдар, расхохотавшись, двинулся следом:

– Ага, уж этих-то в смирении никак не обвинишь. Даже Элспет – и та не пропустила ни одного набега на земли Макдональдов. Придется тебе попотеть, если хочешь добиться мира!

– Элспет Фрейзер? – нахмурился Дункан, перебирая в памяти имена. Кто это? Безутешная вдова, поклявшаяся отомстить Макдональдам за гибель мужа в той страшной битве? – Что значит «не пропустила ни одного набега»? Хочешь сказать, она посылает сыновей на схватки с Макдональдами?

– Еще чего! Такую, пожалуй, удержишь… Дерется наравне со всеми и оружием владеет дай бог каждому парню!

Дункан недоверчиво вскинул брови.

– Женщина-воин? Шотландская Афина? – Он рассмеялся. – Ну-у, дружище, представляю себе эту вашу воинственную матрону. Небось тебе под стать фигурой и физиономией, а? Ей ничего и не остается, как только махать палашом!

– Ни слова больше! – Плечи Эласдара сотрясались от хохота. – Ни слова! – Расправив могучие плечи, он пустил коня вскачь. – Вперед, законник, коли не трусишь! Каких-нибудь два лье – и мы в замке Гленран!

– Что это за еда для воинов, я вас спрашиваю? – простонал Келлам.

Он устроился рядом с Элспет на прогретом валуне и с отвращением рассматривал улов. Услышав смех сестры, расплылся в довольной ухмылке, пригладил ладонью золотисто-каштановые длинные пряди.

– Ты как, Элспет? Все в порядке?

Она отвела взгляд, решив умолчать о том, как ей явился всадник в зловещих одеждах цвета смерти.

– Конечно.

– Вот и хорошо, – кивнул Келлам. Кеннет, остановившись посредине ручья, вдруг резко вскинул руку. Миг спустя на кончике остроги уже трепыхалось серебристое тело рыбины. Кеннет размахнулся, и форель звонко шлепнулась в кучу улова на берегу.

Проследив за дугой, что описала в воздухе форель, Келлам насупился:

– Может, Флоре говядина и надоела, – хмуро буркнул он, – а вот мне – так совсем даже нет.

Элспет улыбалась, глядя на играющие под бронзовой кожей мускулы брата. Такого едока, как Келлам, свет не видывал. Да и не удивительно, при его-то мощи… Громадный, крепкий, как молодой дубок, он в момент расправлялся с любыми яствами Флоры. А вот рыбу терпеть не мог.

К ним подошел Эван, устроился на траве, вытянув длинные ноги. Небрежно смахнув со лба копну спутанных густо-рыжих волос, одарил обоих белозубой ухмылкой:

– Бедняга ты наш! – Он сочувственно хлопнул брата по плечу. – Флоре хочется рыбы, а страдает Келлам!

Элспет хмыкнула, пряча улыбку. Келлам и впрямь ненавидел рыбу, зато во Флоре с детства души не чаял. И жареную форель на ужин наверняка съест – хотя бы из любви к экономке замка.

– Раз Флора хочет рыбы, Флора ее получит, – раздался у них за спиной глубокий голос.

– Во-он как? Ну, Магнус-то съест форель и не поморщится… – Эван закинул руки за голову, потянулся, зевая. – А по мне – так лучше остаться без ужина.

– Черта с два! – Магнус потряс кулаком перед носом у Эвана. – Съешь как миленький.

– Ага, угрозы? – ухмыльнулся тот. – Знаю я тебя. Любой повод найдешь, только чтобы испортить мою красоту. Завидуешь, братец? Нехорошо, нехорошо!

– Дьявол, как известно, тоже красив, – прорычал Магнус. – Вот вы с ним – два сапога пара.

Элспет посмеивалась, слушая дружескую перепалку. Острый на язык Эван с легкостью вызывал как улыбки, так и гнев собеседников. Но стоило ему завести песню своим удивительно чистым грудным баритоном – и все сердца открывались ему навстречу.

Она подняла глаза на Магнуса. Всего лишь двумя годами старше остальных братьев, в детстве он казался ей божеством из древних кельтских мифов. Высокий, стройный, золотоволосый, он словно бы излучал красоту и силу небожителей.

А сейчас при взгляде на Магнуса у нее щемило в груди. Затаенная боль, неукрощенный гнев, точно черные воды омута остудили его душу. Смерть жены два года назад ожесточила Магнуса; и лишь крошке-дочери, что жила с бабушкой, удавалось зажечь огонек его удивительной, редкой в этом мире нежности.