Донна Флетчер - Подари мне нежность

К ним присоединился Лахлан, жизнерадостно чмокнув Гонору в щеку.

– Приходи ко мне, сестренка, если этот, – он ткнул Артэра в грудь, – посмеет тебя обидеть.

Гонора, улыбнувшись, кивнула. Она толком не знала Лахлана, тот все время где-то пропадал, и чаще всего – не один. Следует признать, что в его темных глазах было что-то такое, что мгновенно вызывало у женщин жгучий интерес. Она и сама чуть не утонула в них, тут же решив, что следует избегать встречаться с ним взглядом.

– Заведи себе собственную жену, – со смехом отозвался Артэр. – Погоди-ка, это ты не хочешь жениться или тебя никто не берет?

Придется привыкать и к тому, как постоянно подшучивают друг над другом братья. Гонора улыбнулась вместе с остальными над этим добродушным поддразниванием.

– Все куда сложнее – меня хотят слишком многие, – ухмыльнулся Лахлан и отошел в сторону.

Все встали на свои места, вперед вышел торжественный священник и начал церемонию. Она шла быстрее, чем ожидала Гонора, а может быть, ей просто очень хотелось поскорее стать женой Артэра. И все-таки ее желудок то и дело совершал кульбиты, и девушка сомневалась, что сможет за праздничным столом хоть что-нибудь съесть.

Она, задержав дыхание, ждала последних слов, объявляющих их мужем и женой, и когда их произнесли, уже хотела с облегчением выдохнуть, как вдруг в зале раздался сильный грохот и все испуганно обернулись.

Дверь резко распахнулась – сильный порыв ветра вырвал ее из рук незнакомца, вступившего в зал в вихре осенних листьев. Невозможно было понять, кто это, из-за длинного черного плаща с капюшоном, закрывавшим лицо.

Он застыл на месте. Безжалостный ветер потушил несколько свечей. Один из воинов бросился вперед и с трудом захлопнул дверь.

Никто не двигался, все молчали. Казалось, все боялись незнакомца в капюшоне, скрывающего свою личность от собравшихся.

Вперед шагнул Тавиш Синклер, по бокам которого тут же встали оба сына.

– У тебя к нам дело, незнакомец?

Тот кивнул головой в капюшоне и медленно направился к лэрду Синклеру.

Артэр и Лахлан быстро положили руки на рукоятки своих мечей, но Тавиш к мечу не потянулся. Он стоял, высокий и горделивый, и не выказывал ни малейших признаков страха.

Гонора перестала дышать. Что-то пошло не так, совершенно не так. Она чувствовала это в точности, как в день смерти матери. В тот день, прибежав домой с вересковой пустоши, она уже знала, что ее жизнь изменилась навеки.

Незнакомец откинул с головы капюшон и остановился перед Тавишем Синклером.

– Я все-таки вернулся домой, отец.

Гонора отошла назад, чтобы не путаться под ногами. Тавиш Синклер крепко обнял своего сына Кавана, но быстро отпустил, потому что вперед уже протолкалась Адди и обняла своего старшего сына так крепко, как может обнимать только любящая мать.

Братья обнимали Кавана не так взволнованно, но Гонора заметила, что все они улыбались – все, кроме Кавана. Его лицо оставалось суровым, словно происходившее его не трогало – или же он сомневался в отношении окружающих к себе. После его пленения прошел целый год, и наверняка многое для него изменилось. Во всяком случае, внешность изменилась заметно. Гонора помнила худощавого мужчину, а теперь он представлял собой массу твердых как сталь мускулов, рыжевато-коричневая рубашка едва прикрывала мощную грудь. Темно-каштановые волосы падали ниже плеч и нуждались в мытье, впрочем, как и заляпанное грязью лицо. Но эта грязь не могла скрыть тонкого багрового шрама, протянувшегося от его правого глаза до подбородка.

Взгляд Кавана на мгновение остановился на ней, Гонора поежилась и быстро отвернулась. Она толком не разобрала, что скрывается в глубине этих темных глаз, да и не хотела этого понимать.

– Ронан вернулся? – спросил Каван.

Тавиш, утешая, положил руку на плечо сына.

– Пока наши поиски не принесли успеха.

Каван медленно покачал головой.

– Нас разъединили, когда взяли в плен. Он был ранен…

Отец сжал его плечо.

– Поговорим об этом позже, а сейчас тебе нужен отдых и еда.

– А ее у нас полно! – поддразнил Лахлан, протягивая руки к накрытым столам.

Гоноре показалось, что Тавиш имел в виду что-то другое. В прищуренных глазах отца она разглядела тревогу за сына.

– Что вы празднуете? – спросил Каван.

– Мою свадьбу, – похвалился Артэр.

– Не совсем так! – выкрикнул чей-то голос. Вперед вышел ее отчим, и по спине Гоноры побежали мурашки. Отчим подошел к Тавишу Синклеру.