Элизабет Хойт - В объятиях графа

– Анна!

Он толкнул дверь в свою комнату.

– Анна, я…

Он остановился как вкопанный. Кровать была пуста.

– Проклятье.

Он прошел через смежную дверь в гостиную. Анны не было и там. Он сердито засопел. Вернувшись обратно в свою спальню, он высунул голову в дверь и крикнул Дреари. Затем прошел через комнату. Где женщина? Постель заправлена. Шторы подняты. В камине горит огонь. Она, должно быть, покинула комнату совсем недавно. Он заметил красную книгу Элизабет на комоде. На ней лежал клочок бумаги.

Он направился к книге, когда в комнату вошел Дреари.

– Милорд?

– Где миссис Рен? – Эдвард взял сложенную бумагу и увидел, что на ней рукой Анны написано его имя.

– Миссис Рен? Лакей проинформировал меня, что она покинула дом примерно в десять часов.

– Да, но куда она пошла, скажи мне… – Он развернул записку и начал читать ее.

– В том-то и дело, милорд. Она не сказала, куда… – Голос дворецкого жужжал где-то в стороне от его сознания, когда Эдвард постигал слова, написанные в записке.

«Прости… Должна уйти… Всегда твоя, Анна».

– Милорд?

Ушла.

– Милорд?

Она бросила его.

– Вы в порядке, милорд?

– Она ушла, – прошептал Эдвард.

Дреари пожужжал еще что-то, а затем, должно быть, ушел, потому что через некоторое время Эдвард обнаружил, что он один. Он сел напротив потухшего очага в своей спальне. Он снова вернулся к своему привычному – до недавнего времени – состоянию.

Одиночеству.

Почтовую карету с грохотом подбросило на выбоине.

– Ой! – воскликнула Фэнни и потерла локоть, которым ударилась о дверь. – На карете лорда Свартингэма пружины явно получше.

Анна пробормотала что-то в ответ, но в действительности ей было все равно. Она предполагала, что ей нужно строить планы. Решать, куда она поедет, когда они достигнут Литтл-Бэттлфорда. Думать, где взять немного денег. Но сейчас она совсем не могла думать, не говоря уже о том, чтобы что-то планировать. Она могла только смотреть из окна кареты и позволять ей везти ее туда, куда она ехала. Напротив них, привалившись к стенке, храпел третий пассажир кареты, худощавый маленький мужчина в седом парике. Он заснул сразу, как только они начали свое путешествие из Лондона, и с тех пор не просыпался, несмотря на тряску кареты и частые остановки. Судя по запаху, который исходил от него, – терпкой смеси джина, рвоты и немытого тела, он бы не проснулся, даже если бы трубы возвестили второе пришествие. Но ее это совсем не беспокоило.

– Как вы думаете, мы приедем в Литтл-Бэттлфорд к ночи? – спросила Фэнни.

– Я не знаю.

Горничная вздохнула и начала теребить свой фартук.

Анна почувствовала себя виноватой. Она не сказала Фэнни, почему они уезжают из Лондона, когда разбудила ее сегодня утром. И вообще она едва сказала девушке десяток слов с тех пор, как они уехали из особняка Эдварда.

Фэнни откашлялась.

– Как вы думаете, граф последует за нами?

– Нет. – Анна посмотрела на горничную, нахмурив лоб.

– Я думала, вы с графом скоро поженитесь? – Девушка произнесла утверждение в форме вопроса.

Анна сказала более мягко:

– Это едва ли возможно, не так ли? Граф и я?..

– Возможно, если он любит вас, – честно ответила маленькая горничная. – А лорд Свартингэм любит. Любит вас, я имею в виду. Все так говорят».

– О, Фэнни. – Она перевела глаза к окну, когда они затуманились.

– Нет, это возможно, – настаивала девушка. – И вы любите графа, поэтому я не понимаю, почему мы едем обратно в Литтл-Бэттлфорд.

– Все гораздо сложнее. Я… Я не хочу стать ему обузой.

– Чем?

– Обузой. Мельничным камнем на шее. Я не могу выйти за него замуж.

– Я не понимаю, почему… – Фэнни замолчала, когда карета въехала на постоялый двор.

Анна благодарно ухватилась за заминку:

– Давай выйдем и разомнем ноги.

Пройдя мимо все еще спящего третьего пассажира, они спрыгнули с кареты. Во дворе конюхи бегали туда-сюда, отводили упряжки лошадей, разгружали багаж с верха карет и приносили взамен его другой. Возничий склонился вниз со своего облучка, крича какую-то сплетню владельцу таверны. Присоединяясь к шуму и неразберихе, частная карета также остановилась на постоялом дворе. Несколько мужчин склонились возле ближней правой лошади, осматривая ее копыто. Животное, похоже, потеряло подкову или захромало.

Анна взяла Фэнни за локоть, и они обе пошли под навес таверны, чтобы не стоять на пути у бегающих мужчин и мальчиков. Какое-то время Фэнни переминалась с ноги на ногу, потом наконец выпалила: