Клэр Дарси - Джорджина

В это яркое мартовское утро в доме леди Мерсер на Грейт-Пилтени-стрит в Бате царило молчаливое ожидание. Все домочадцы, от Финча, степенного старшего дворецкого, до самой молоденькой горничной, знали, что за закрытыми дверями большой гостиной мистер Берфорд Смоллвудс, единственный сын и наследник сэра Энтони Смоллвудса, делает предложение мисс Джорджине.

Оставалось лишь гадать, как эта новость стала известной всем. Ни леди Мерсер, ни ее дочь, миссис Пауэр, ни словом не обмолвились о возможности союза между мистером Смоллвудсом и мисс Джорджиной, да и сама юная леди не выказывала никаких признаков влюбленной девушки. Однако мистер Смоллвудс был у них частым гостем, а его мать, леди Смоллвудс, покидая в среду дом леди Мерсер, заметила, что мисс Джорджина «прелестное создание».

Финч, умудренный опытом, высказал мнение, что пара вполне подходящая, на что миссис Нудж, экономка, горячо возразила, заявив, что будь сэр Джон жив, то не могло быть и речи о том, чтобы мисс Джорджина вышла замуж за такую надутую жабу.

Их ожидание вскоре было вознаграждено. Едва минуло четверть часа, как дверь резко распахнулась и молодой джентльмен вышел в коридор с чрезвычайно удрученным видом. Спустившись по лестнице, он получил из рук Финча шляпу с загнутыми полями и перчатки и, не обронив ни слова, покинул дом. Немного погодя сама мисс Джорджина с горящими щеками, прелестная в своем утреннем платье из нежно-лилового ситца, выскользнула из гостиной и направилась в комнату, где леди Мерсер и миссис Пауэр сидели в ожидании над пяльцами.

Поскольку она плотно закрыла за собой двери, содержание ее беседы с матерью и бабушкой осталось неизвестным. Одно было очевидно: мисс Джорджина самым легкомысленным образом отвергла перспективу носить титул мистера Смоллвудса и иметь обеспеченное будущее. Ибо леди Мерсер, узнав от внучки об отказе мистеру Смоллвудсу, резко выпрямилась и, объявив неблагодарность самым злым пороком, наградила девушку таким неодобрительным взглядом, что любая другая, менее стойкая юная особа спасовала бы.

Однако Джорджина, гордо держа изящно причесанную головку с золотистыми локонами, коротко подстриженными по последней моде, твердо возразила:

— Не вижу, каким образом я могла бы выказать свою благодарность вам, приняв предложение мистера Смоллвудса, бабушка. Ему — возможно. Но что такое особенное он сделал для меня, кроме как приносил книги из библиотеки Мейлера и сопровождал нас в павильон минеральных вод и в церковь?

Леди Мерсер была невысока ростом, с желтоватой кожей и вечно мрачным выражением лица, но любой, кто при первом знакомстве, исходя из ее внешности, попытался бы принять ее за малозначительную особу, сильно ошибся бы.

— Значит, — ядовито начала она, — если бы мистер Смоллвудс был менее деликатным джентльменом и не стал бы обращать внимания на то, что до недавнего времени ты носила траур, а сопровождал бы тебя на разные увеселения, ты отнеслась бы к нему более благосклонно?

— Разумеется, нет! — решительно возразила Джорджина. — Он вряд ли мог понравиться мне больше, даже если бы я показывалась с ним на балах семь раз в неделю. Перестань плакать, мама! — обратилась она к миссис Пауэр, увядающей, но еще довольно привлекательной женщине, которая, как всегда, разразилась слезами при первой угрозе ссоры между дочерью и своей матерью. — Я убеждена, каково бы ни было намерение бабушки, ты не хотела бы, чтобы я приняла предложение мистера Смоллвудса. Прав был сэр Джон, когда называл его отвратительным, ничтожным выскочкой.

— О нет, моя дорогая! — Миссис Пауэр замолчала, в ужасе глядя на леди Мерсер. — Такой уважаемый джентльмен… с таким многообещающим будущим…

— Мама, зачем мне все это, если я его не люблю!

Леди Мерсер осторожно отложила в сторону вышивку.

— Джорджина, ты окажешь мне большую услугу, если впредь не будешь употреблять подобные вульгарные выражения, — назидательно сказала она. — Юная леди твоего происхождения должна высоко ценить, что такой джентльмен сделал ей предложение. И не следует так открыто выражать свои чувства.

Джорджина намеревалась было возразить, но отчаянный призыв в глазах матери удержал ее.

Она знала, что миссис Пауэр имела особое мнение насчет данного предмета, поскольку сама в возрасте семнадцати лет сбежала с мистером Пауэром, легкомысленным младшим сыном почтенного ирландского семейства. Леди Мерсер не позволяла забыть этот факт своей дочери, хотя прошло уже десять лет ее безрадостной вдовьей жизни. Она даже объявила о намерении оставить все свое довольно внушительное состояние Джорджине, поскольку до сих пор не могла простить дочери ее скандального поступка.