Джулия Гарвуд - Благородный воин

Рыцарь на мгновение зажмурился, а когда снова открыл глаза, видение исчезло. Он тронул лошадь. Надо поспешить к ней.

Через несколько минут всадник уже был на соседнем холме, но все напрасно – девушка-видение исчезла. «Да, это было лишь видение, доброе предзнаменование перед сражением», – подумал воин.

В лагерь рыцарь возвращался в приподнятом настроении. Его люди уже были в седлах и ждали только приказа. Он одобрительно кивнул и потребовал копье и щит с гербом.

Слуги бросились к господину – вдвоем с тяжелым щитом – и встали рядом, ожидая, когда он примет оружие. Но, к их смущению, рыцарь медлил, только уголки губ тронула едва заметная улыбка. А потом сделал то, что удивило не только слуг, но всех ратников: наклонился и указательным пальцем обвел вырезанный на щите силуэт ястреба.

Затем откинул голову и, раскатисто рассмеявшись, без видимых усилий поднял левой рукой щит, а правой – копье.

Длинные, тонкие пальцы солнечных лучей коснулись земли, ознаменовав наступление нового дня.

Прислонившись к ветхому дверному косяку, несколько долгих минут Элизабет наблюдала за появлением солнца. Потом вышла из хижины.

Высоко над деревьями, распластав крылья, парил ястреб.

Заметив девушку, птица ринулась к земле и с пронзительным криком и громким хлопаньем крыльев уселась на ближайший валун.

– Вот и ты, мой гордый друг, – мягким голосом поприветствовала ястреба девушка. – Сегодня что-то рано. Тоже не спится?

Она нежно улыбнулась птице и протянула навстречу правую руку так, что ладонь оказалась чуть выше пояса.

– Садись.

Ястреб, склоняя голову то на один, то на другой бок, не сводил с ее лица пронизывающего взгляда, из горла полились клекочущие звуки. Бархатные глаза казались дикими и злыми, но Элизабет это не испугало. Доверчиво глядя на птицу, она вновь позвала ее. Ястреб вмиг опустился на обнаженную руку хозяйки.

От прикосновения длинных и острых, как клинки, когтей не было больно. Девушка знала, что птица не поранит ей кожу.

– Ну что мне с тобой делать? – Голубые глаза Элизабет искрились весельем. – Растолстел, дружок, обленился. Я тебя выпустила, а ты отказываешься от свободы. Если бы только люди так же хранили преданность, как ты, моя верная птичка. – Радость ее внезапно сменилась всепоглощающей печалью.

Вдруг тишину нарушил стук копыт.

– Лети! – быстро сказала Элизабет.

Ястреб взмыл в небо. Девушка бросилась к лесу, на бегу окликая волкодавов. В ее голосе слышался страх.

Собаки подоспели в тот самый момент, когда она застыла за толстым стволом ближайшего дерева. Элизабет подала им знак замереть. Ее сердце бешено колотилось, она напряглась в ожидании.

Везде рыскали мародеры, целые банды бездомных бродяг и безродных нищих, и всякий осмелившийся выйти за пределы своего жилища рисковал подвергнуться грабежу и насилию. Элизабет ругала себя за то, что не захватила из дома кинжал.

– Миледи!

Сквозь пелену страха сознания достиг голос верного слуги, и Элизабет почувствовала облегчение. Подавшись вперед и склонив голову, она никак не могла отдышаться.

– Миледи! Это я, Джозеф! Вы здесь?

Тревожные нотки заставили ее поспешить из укрытия. Элизабет обошла дерево, юркнула за спину слуги и дрожащей рукой похлопала по сутулому плечу старика.

От неожиданности Джозеф подпрыгнул и, что-то воскликнув, быстро обернулся, чуть не сбив госпожу.

– Ух, у меня прямо сердце оборвалось, – проворчал было он, но, заметив, что миледи сама напугана, улыбнулся беззубым ртом. – Уж такое у вас красивое личико, что, если даже когда и хмуритесь, я размякаю.

– Ах ты старый плут, – усмехнулась Элизабет.

Слугу, как всегда, пленил ее чарующий с хрипотцой голос. Джозеф проследил взглядом затем, как девушка направилась к хижине. В который уже раз старик удивился, что ее красота до сих пор способна его поражать, – а ведь он знал госпожу с самого младенчества.

– Заходи, выпей со мной чего-нибудь. А кстати, что привело тебя сегодня?

Элизабет встрепенулась.

– Я ведь не перепутала? Сегодня ты не должен был привозить мне еду. Или мне изменило чувство времени?

Джозеф, уловив в ее голосе отчаяние, захотел обнять и утешить свою любимицу. Но это было невозможно: Элизабет оставалась его госпожой, а он ее смиренным слугой.

– Скоро месяц, как моя семья…

– Не надо об этом, миледи. Не терзайте себя и не раздражайтесь. У вас светлая голова. Я приезжал два дня назад, а сегодня я приехал, чтобы сообщить вам важное известие и предложить план.