Джейн Фэйзер: Порочные привычки мужа

Корунья, Испания 16 января 1809 года

Человек, известный своим врагам исключительно как Аспид, шагнул в тень дверного проема на узкой деревенской улочке и обнажил саблю. Вокруг грохотала битва — ржали кони, лязгала сталь о сталь, гремели пушечные выстрелы. Потрепанные остатки армии Джона Мура вели отчаянное сражение в деревне и на холмах над Коруньей. Внизу, в заливе, сотня британских транспортных судов в сопровождении двенадцати линейных кораблей готовились к эвакуации армии генерала, точнее, того, что от нее осталось после изнурительного перехода — отступления через занесенные зимними снегами Кантабрийские горы.

Аспид ждал, когда преследователи подойдут к нему ближе. Он не знал точно, сколько их там, но в любом случае должен был задержать их до тех пор, пока лейтенант военно-морского флота с важным документом не окажется на борту британского судна. Для этого должно хватить тридцати минут, а если Аспид одолеет своих врагов, он тоже успеет добраться до гавани. Если же нет…

Его лицо сделалось жестким. По крайней мере, он обеспечит безопасность документа, выполнив свой долг. Он солдат и всегда им был. Суровая, правда, в том, что воины, ведущие битвы, в конце концов, в них и погибают. Правда, эта мысль не умаляет горечи потерь, особенно когда погибают такие близкие друзья и партнеры, каким был Фредерик. И если он сумеет на этих улочках отомстить за гибель Фредерика, то сделает это с удовольствием.

Жители Коруньи затаились в своих домах, дожидаясь, когда яростный бой прекратится. Аспид выждал подходящий момент и шагнул на улочку, к двум мужчинам, колотившим рукоятями сабель по двери дома через дорогу.

— Месье… вы ищете меня? — ласковым голосом вопросил он.

Они резко обернулись, подняв оружие. Аспид сделал шаг навстречу противнику. Всего двое. У него есть неплохой шанс… если, конечно, им на помощь не спешит подкрепление.

Мрачно улыбнувшись, он бросился вперед. Эти двое вовсе не новички в фехтовании, думал он, уклоняясь от выпадов и стараясь, все время держаться спиной к двери, приплясывал, совершал пируэты и отражал удары неутомимых клинков. Вдруг он увидел брешь в обороне. Солдат слева поскользнулся на неровном булыжнике и открылся. И тогда клинок Аспида вонзился в беззащитную плоть, сабля противника, зазвенев, упала на булыжную мостовую, мужчина покачнулся и рухнул, зажав рукой зияющую рану, из которой хлестала кровь.

Аспид обратил все свое внимание на второго противника. Он уже и сам начал уставать, но понимал, что ему осталось справиться только с одним человеком, и он отомстит за погибшего друга. Это придало ему новых сил. Когда противник, откачнувшись назад, сделал ложный выпад и ударил, клинок Аспида скользнул ему под руку и вонзился между ребер.

Держа саблю острием вниз, Аспид отступил. Противник со стоном упал на землю, уронив свое уже бесполезное оружие. Победитель пинком откинул обе сабли подальше от раненых солдат, и мгновение постоял, глядя на них сверху вниз холодными серыми глазами. Потом пожал плечами. Одно дело месть, но совсем другое — хладнокровное убийство. Он наклонился, сдернул с шеи одного из упавших платок и тщательно вытер свою саблю.

— Возможно, я еще пожалею об этом, — почти дружелюбно произнес он. — Но мне всегда казалось, что убивать разоруженного и раненого противника — это безвкусица. Так что, джентльмены, сегодня вам повезло.

Он сунул саблю в ножны, бросил испачканный платок на землю рядом с его потерявшим сознание владельцем и быстрым, размашистым шагом направился вдоль по улице в сторону гавани. Его участие в битве закончилось.

Если по пути к кораблям он сумеет избежать дальнейших стычек с французами, то выиграет вчистую… во всяком случае, на этот раз.

Лондон

Март 1809 года

Аурелия Фарнем невольно ускорила шаг, повернув с Вигмор-стрит на Кавендиш-сквер. Шаги у нее за спиной тоже сделались торопливее. Сердце Аурелии заколотилось. Он ее что, преследует? Точнее, кто ее преследует?

Она специально пошла медленнее, и шаги тотчас приспособились. День склонялся к вечеру, солнце уже скрылось за городскими крышами и дымовыми трубами, но вечер еще не наступил, и вокруг было полно народу. Во всяком случае, там, на оживленных улицах, которые она только что покинула. На Кавендиш-сквер было весьма тихо, не слышалось даже детских голосов из-за ограды большого парка.