Элизабет Фэрчдайл - Возвращение лорда Рэмси

Пруденс чувствовала себя так, словно внутри у нее была туго натянутая пружина. Нервы были взвинчены до такой степени, что она опасалась, как бы ей совсем не развалиться под руками этого незнакомца.

Массажист встал на колени. Руки в фланелевых перчатках сжали ей щиколотку. Пруденс поморщилась.

– Расслабьтесь, – ровным голосом сказал он и, приподняв сначала одну ее ногу, потом другую, потер пятки и ступни пемзой.

От столь необычной стимуляции ноги Пруденс покрылись мурашками. Она испытала облегчение, когда пемзу отложили в сторону, но вслед за этим ноги ей стали намыливать положенным в мешочек мылом. Мешочек был сделан из кожи какого-то животного, и с внешней стороны на ней даже остался мех. Одним словом, процесс намыливания также оказал на нее, несомненно, возбуждающее действие. После этого руки в перчатках стали растирать и пощипывать ее густо намыленные ноги, делая это с профессиональной тщательностью. Пруденс хотелось уклониться от этих прикосновений. Это было совсем не то, что она ожидала.

Массажист словно прочел ее мысли – пощипывание прекратилось. Встав с колен, он взял в руку и сжал ее покрытую мыльной пеной пятку. Это прикосновение показалось ей странно интимным.

– Вам лучше всего полностью расслабиться. – Каждое его слово отдавалось у Пруденс в ушах. Голос был сладкозвучным, как мелодия флейты, способная заворожить змею.

Такой голос не внушал доверия. Мужчинам вообще нельзя было доверять, особенно очаровательным мужчинам.

Пруденс невесело рассмеялась. Во всем ее теле не было ни единой расслабленной клеточки. Напротив, она была похожа на заведенную до предела музыкальную шкатулку.

– Расслабиться? Я давно забыла, как это делается.

Легкомысленный Рэмси угодил в ловушку. Незнакомая женщина, лица которой он даже не видел, поймала его, как кролика, силой скрытого в ней желания. Он сжимал в ладонях щиколотку молодой леди, которую он скорее всего и не узнает, доведись им встретиться когда-нибудь на улице, и на языке у него вертелось множество таких вопросов, какие не принято задавать незнакомым людям. Еще ему ужасно хотелось увидеть остальные части ее фигуры, скрытой водонепроницаемой тканью, свисавшей с потолка наподобие сетки от москитов, хотелось погладить изящный изгиб ноги, пососать каждый розовый пальчик, воспользоваться всеми преимуществами этой необычной встречи. Но все же куда больше его занимал вопрос, каким образом столь юное создание полностью утратило способность расслабляться. С какой бедой могла столкнуться эта неопытная девушка, что впала в такое угнетенное состояние? И, словно надеясь найти ответ на этот вопрос в ее атласной коже, он начал массировать нежную плоть с прилежанием и тщанием, сорвавшими с ее губ стон удовлетворения. Было так приятно снова касаться женского тела, гладкой кожи, покрытой капельками влаги от паровой ванны.

Чарльз удовлетворенно закрыл глаза. Для него перестало иметь значение, что эта бедная молодая девушка напоминала туго натянутую тетиву, что он не видел ее лица, не знал, кто она, и что скорее всего никогда не получит ответы на вопросы, вызванные ее замечанием.

Он собирался заставить ее тело петь под музыку, какой она никогда раньше не слышала. Слишком много воды утекло со времени его последней встречи с прекрасным полом, и еще дольше не касались его руки кожи молодой англичанки. Этот массаж, затеянный как озорство, превратился после вынужденного признания мисс Стэнхоуп в том, что в ее жизни нет покоя, во встречу двух схожих душ, и физический контакт отошел на второй план.

Она хотела узнать, как надо расслабляться. И, как ни странно, в этом Легкомысленный Рэмси мог ей помочь. Будь у нее другие запросы, он был бы бессилен. У него не было пи денег, ни земли. Его титул никому не мог принести пользы. Однако из-за границы Чарльз вернулся обладателем многочисленных, хотя и своеобразных сокровищ, и одним из них было умение расслабляться. Возможно, ему не суждено увидеть лица этой строгой молодой леди, но он получит удовольствие, добившись того, что ее словно одеревеневшее тело растает, как масло, под его пальцами.

– Представьте, что вы находитесь в своем любимом месте, – начал он, – в безопасном месте, где никто и ничто не может вас потревожить.

– Разве такое место существует? – с сомнением пробормотала она.

Чарльзу понравился ее голос: негромкий и звучавший искренне, без малейшего намека на притворство или кокетство. Ее ненаигранный скептицизм заставил его задуматься. Может, она права, подвергая сомнению существование такого места. В конце концов он не мог сказать ей, что в таком месте она находится в данный момент, что он пришел, не имея намерения обеспокоить ее. Просто ее вопрос изменил его планы, напомнив, что сам он считал любую встречу возможностью лишний раз познать самого себя. Случай свел его с этой страдающей девушкой с определенной целью. Возможно, цель эта заключалась в том, чтобы, помогая ей обрести покой, он лучше осознал, как и в чем нашел собственный.