Сидони-Габриель Колетт - Свидание

– В чём дело?

– Я замёрзла, – жалобно протянула Роза.

– Не замёрзла бы, если бы нам помогала. На, держи свой плащ, он мне не понадобился. Ахмед, малыш, придётся двигаться. Сдаётся мне, моя повязка – всё равно что ничего. А… который час? – Боннемен соскрёб ногтем засохшую кровь со стекла своих наручных часов и вскрикнул от удивления: – Без четверти три! Не может быть!

– Был уже второй час, когда мы ушли из отеля, – произнёс обиженный голос.

Он перемахнул через край фонтана и побежал к Розе.

– Роза, вот что мы сейчас сделаем…

Она отскочила.

– Не трогай меня, ты весь в крови!

– Ладно, сам знаю! Роза, ты можешь помочь ему спуститься вниз? Он обопрётся на твое плечо, а я поддержу его с другой стороны. С передышками доберёмся за полчаса… Или можно по-другому: ты возьмёшь фонарик, пойдёшь одна в отель или в сторожку и пришлёшь кого-нибудь на помощь… Ну? Что скажешь?

Она медлила с ответом, и он повторил нетерпеливо:

– Ну? Как ты думаешь, наверное, тебе лучше пойти одной?

– Я думаю, – с расстановкой произнесла Роза, – что ты сошёл с ума. Что я спущусь с тобой вместе под ручку с раненым бико, что пойду вниз одна и переполошу там весь народ – одно другого стоит. Так и так Бесье узнают, что я шлялась с тобой ночью по лесам. Ты со мной не согласен?

– Ну, на Бесье мне наплевать.

– А мне нет. Не хватало только неприятностей с роднёй…

– И что же делать? Что ты предлагаешь?

– Оставь здесь этого… этого раненого и подожди, пока я вернусь к себе в комнату, а потом зови на помощь. Как раз кончится ночь. Хороша же она была, моя ночка! Да и твоя тоже!

– Меня не жалей, – отрубил он. – Моя не так уж плоха.

– Прелестно! – Роза взорвалась, не решаясь, однако, повысить голос. – Сказал бы мне кто…

– Хватит. Слушай, а если я понесу Ахмеда на плечах, а ты посветишь нам…

– …а внизу его уже ищут, и пойдут на свет, и как я, по-твоему, объясню…

– Что? Ты ведь, кажется, совершеннолетняя, не так ли? Или ты до такой степени стыдишься меня?

Он угадал впотьмах её нетерпеливый жест.

– Нет, Бернар, не в этом дело… К чему дразнить гусей?.. Ты не можешь понять, сколько сделали для меня Бесье с тех пор, как…

– Чёрт с тобой, – перебил её Бернар. – Можешь проваливать. Я как-нибудь обойдусь.

– Но Бернар!..

– Иди отсюда, ясно? Отправляйся к своему Бесье. Пусть он щиплет тебя за ляжки, даёт пить из своего стакана… И всё остальное…

– Как? Как? Что ты такое…

– Я знаю, что говорю. С меня хватит! Кончено. Пф-ф. Долго же я тянул эту лямку.

Он утёр рукавом мокрое лицо. Оглянувшись, убедился, что Ахмед сидит неподвижно, но сознания не потерял и даже продолжает курить. Глаза его были полузакрыты, и он, казалось, не слышал их перепалки.

– Бернар!.. – взмолился тоненький голосок, нежный, присмиревший. – Это невозможно… Бернар… Уверяю тебя…

– Уверяешь меня? В чём? Что Бесье никогда не щипал тебя за ляжки? Что Бесье питает к тебе чисто братские чувства?

– Бернар, неужели ты опустился до того, что веришь сплетням?..

– Сплетням? – яростно оборвал он её. – Тут никакие сплетни не нужны! Ступай, любезничай со своим Бесье! Ступай, сядь к нему на свободное колено! Отправляйся туда, где хорошо заурядной мещаночке, себялюбке, не семи пядей во лбу и до того бессердечной, что оторопь берёт!

На каждую из его нападок она лишь возмущенно выдыхала негромкое «о!.. о!..» – но возразить ей было нечего. Когда он остановился, чтобы перевести дыхание, она наконец проговорила:

– Ну что ты выдумываешь… Бернар, я уверена, завтра…

Липкой от крови ладонью он рассёк воздух между ними.

– Всё! Завтра я перееду в другой отель. Или возьму билет на пароход. Если только не понадоблюсь здесь, – он кивнул на Ахмеда, – как свидетель.

И он сделал шаг назад, словно давая Розе дорогу.

– Что до твоих Бесье, ты скажешь им абсолютно всё, что пожелаешь. Что я – последний негодяй. Дурно воспитанный к тому же. Что я сыт вами всеми по горло. Говори, что хочешь, мне всё равно.

С минуту оба молчали. Глаза Боннемена, привыкшие к темноте, различили лицо Розы в ореоле кудрявых волос, кусочек светлого платья между полами распахнутого плаща.

– И всё из-за этого бико! Да он живуч как кошка! – выпалила она со злостью.

Боннемен пожал плечами.

– О! Не этот случай – так было бы что-нибудь другое, знаешь…

Он взял единственный горевший фонарик и силой вложил его в руку Розы, которая сжимала пальцы в кулак и отталкивала его.

– Ты что, это же кровь, а не грязь. Да, я ничего не могу поделать, кровь. Которую ты не соизволила остановить. Ну, счастливого пути, Роза.