Анн Голон - Анжелика и король

— Паж говорит правду, — подтвердила одна из молодых фрейлин. — Как только Мадам добралась до постели, она сказала нам, что ее отравили, и попросила достать какое-нибудь противоядие. Ей принесли немного змеиного яда, но боль, вместо того, чтобы утихнуть, разгоралась с новой силой. Должно быть, ей подсыпали какую-то редкую отраву.

Великая Мадемуазель возмутилась.

— Не говорите глупостей! Кому нужно было отравить такую милую женщину, как Мадам? У нее нет врагов.

Все замолчали, но тем не менее мысль об отравлении не покидала всех собравшихся, включая и мадемуазель де Монпансье.

В комнате принцессы возникла какая-то суматоха, и внимание всех собравшихся обратилось туда. Из комнаты вышел король, сопровождаемый докторами. За ним шла королева, поминутно прижимая платочек к глазам. За ними шла графиня де Суассон, затем мадемуазель де Лавальер, мадам де Монтеспан и мадемуазель де Монпансье.

Король, заметив Анжелику, приостановился. Затем под взглядами придворных взял ее под руку и повел к алькову.

— Моя родственница умирает, — сказал он. Его лицо выражало неподдельную скорбь.

— Неужели нет никакой надежды, сир? А что говорят доктора?

— Сначала они говорили, что это временное недомогание. А теперь, кажется, и сами растерялись.

— Но как это могло случиться? У Мадам было прекрасное здоровье. Недавно она вернулась из Англии и была так счастлива…

И тут король так внимательно посмотрел на Анжелику, словно его осенила какая-то догадка. Он наклонил голову, не зная, что сказать. Ей захотелось взять его за руку, но она не посмела.

— Я прошу вашей любви, Анжелика, — прошептал он. — Оставайтесь здесь, пока все не кончится, а потом приезжайте в Версаль. Мне нужен ваш совет. Вы ведь приедете ко мне? Вы мне нужны… моя дорогая.

— Я приеду, сир.

Король тяжело вздохнул.

— А теперь я должен уйти. Королям нельзя долго смотреть на смерть. Таковы законы. Когда я сам буду умирать, вся моя семья уйдет из дворца, и я останусь совсем один… Я очень рад, что с Мадам сейчас отец Фейе. А вот и месье Боссюэ. Мадам будет очень рада ему.

Он подошел к епископу и на минуту задержал его разговором. Затем королевская семья удалилась, и Боссюэ прошел к умирающей. Снаружи доносились звуки хлопающих дверей карет и цоканье копыт по мостовой.

Анжелика уселась на лавочку. Флоримон как угорелый носился взад и вперед. Он подошел к матери и рассказал, что монсеньор пошел спать и тут же заснул. Перед самой полночью к Анжелике подошла мадам де Фейе и сказала, что Мадам известно о ее присутствии здесь и она просит ее пройти к ней.

В комнате было полно народу, но присутствие Боссюэ и отца Фейе накладывало на все какой-то отпечаток. Все говорили шепотом. Оба священнослужителя отошли от изголовья кровати и уступили место Анжелике.

Вначале ей показалось, что в постели лежит кто-то другой, так изменилась Мадам. Ее щеки ввалились, нос заострился. Под глазами были темные круги, а все лицо искажено агонией.

— Мадам, — прошептала Анжелика. — Боже, как вы страдаете! Я не могу без боли видеть ваши мучения.

— Как вы добры. Все говорят, что я преувеличиваю свои страдания. А у меня такие боли, что не будь я доброй христианкой, я бы скорее покончила с собой, чем стала бы терпеть такие муки.

Она задыхалась, но продолжала говорить:

— Мадам дю Плесси, я очень рада, что вы пришли. Я не забываю о своем долге. Я привезла из Англии…

Она слегка кивнула головой Монтегю, королевскому посланнику из Англии, чтобы тот подошел поближе. Принцесса заговорила с ним по-английски, но Анжелика разобрала, что она дает распоряжение выплатить три тысячи пистолей, которые задолжала. Посол был подавлен, ибо знал, каким горем явится известие о смерти любимой сестры для его повелителя — Карла II. Он решил спросить умирающую женщину, не подозревает ли она кого-нибудь, ибо он совершенно четко слышал слово «яд», которое звучит одинаково и по-французски, и по-английски. Но тут поспешил вмешаться отец Фейе:

— Мадам, не надо никого обвинять! Все в руках божьих.

Принцесса кивнула головой. Она закрыла глаза и долго молчала. Анжелика уже было двинулась к выходу, но холодная, как лед, рука Генриетты Английской цепко взяла ее за запястье. Мадам открыла глаза, и Анжелика с удивлением заметила, что в них светились спокойствие и мудрость.

— Здесь был король, — сказала Мадам, — с ним были мадам де Суассон, мадемуазель де Лавальер, мадам де Монтеспан…

— Я знаю об этом, — сказала Анжелика.