Персия Вулли - Гвиневера. Дитя северной весны

На дальнем краю деревни, где тропы поднимались над чистым плещущимся ручьем, отец отъехал в сторону и сел, салютуя, пока мы проезжали мимо. Небольшая толпа махала руками и шумно выкрикивала слова прощания, слезы и добрые напутствия перемешались. Я со своим эскортом проехала мимо них, кивая и маша рукой всем, кто пришел проводить меня.

Поравнявшись с отцом, я заметила, что он как-то странно улыбается. У меня перехватило горло, и я, силой заставив себя подавить рвавшееся наружу рыдание, угрюмо улыбнулась в ответ и помахала рукой на прощание, надеясь, что слезы на моих щеках можно счесть за слезы радости.

Тропа, ведущая из Эмблсайда, шла по восточному берегу озера, петляя и уходя вниз вместе с ландшафтом. Солнце еще не поднялось над горными вершинами, поэтому там, где леса спускались к берегу, лежали прохладные, темные тени. На лугах выпала обильная роса, лавиной осыпаясь в тех местах, где молнией проносился в убежище заяц. Утренний туман клубился на озере и тянулся с деревьев, покрывавших острова. Он смешивал в одно целое видимые и невидимые миры, и когда мы подъехали, семейство лебедей беззвучно исчезло в нем.

Красота дня постепенно заслонила душевную боль, и я повернулась, чтобы осмотреть процессию. Мы ехали по двое, растянувшись длинной яркой цветной лентой, напоминая благородных горожан, отправившихся на ярмарку. Люди Артура впереди и позади нас спокойно переговаривались. Бедивер ехал вдоль колонны, иногда возглавляя ее, иногда возвращаясь назад, чтобы проверить повозки и вьючных лошадей.

Впереди тащился Мерлин на старом сером мерине, на котором приехал с юга. Отец предложил ему в подарок лошадь помоложе и поприличнее, на что маг фыркнул и проворчал, что это ужасное расточительство. Сейчас он, казалось, впал в некоторый транс, отключившись от окружающего. Если верить тому, что он, меняя облик, привык птицей перелетать с места на место, то я догадывалась, насколько ему противно тащиться вместе с вьючными лошадьми.

Я осторожно рассматривала его — человека, которого больше всего боялись и почитали во всей стране. При виде его сурового лица и взгляда, обращенного в глубь себя, было легко понять, почему люди говорили, что он из рода одного из древних богов, хотя в его настоящем обличье угадывался не столько грозный маг, сколько тень человека, отдавшего жизнь ради нужд своей страны. В этом смысле он был схож с моим отцом, и я подумала, всегда ли за должность вождя приходится платить такую дань.

Мы с Бригит ехали следом. Я с признательностью взглянула на нее, радуясь ее обществу и благодарная за то, что она молчала, дав мне возможность предаться собственным мыслям.

Позади нас ехала моя сопровождающая Лавиния. Благоразумная римская матрона, она настояла на том, чтобы захватить с собой паланкин для доказательства того, что и мы люди цивилизованные. Я ненавидела эту вещь и добилась отсрочки на день, сославшись на то, что не смогу как следует попрощаться с отцом, сидя в раскачивающемся ящике. Сейчас в паланкине ехала она, довольная тем, что укрылась за его занавесками, и по-своему наслаждаясь помпезностью процессии.

С озера с нами поздоровался рыбак, сидящий в лодке из ивняка, обтянутой кожей; голос, раскатившийся над водой, прозвучал глухо. Хвастаясь, он показал нам веревку с нанизанной рыбой, вкусным гольцом, обещающим лакомое пиршество в его доме сегодня вечером. Это показалось мне благоприятным знаком, и я помахала ему в ответ.

Едва мы подъехали к пристани, где причаливал паром, как с нами поравнялся гонец. Он подскакал галопом и когда люди короля развернулись, чтобы преградить ему дорогу, с ходу врезался в них. На нем были белые одежды жреца, и после секундного колебания солдаты расступились, дав проехать к голове Нашей процессии.

— В этом отряде есть маг Мерлин? — нетерпеливо осведомился гонец.

— Кто его спрашивает?

— Катбад, с посланием для королевского чародея.

— Кто уполномочил тебя?

— Все в порядке, Бедивер. Я знаю этого человека, — сказала я, и сгрудившиеся солдаты расступились, пропуская меня.

Я несколько лет не встречалась со своим прежним учителем и понятия не имела, сколько в нем накопилось негодования из-за событий в Карлисле. Лавиния в смятении Что-то бессвязно бормотала по поводу нашей задержки, но нас с паланкином разделяло достаточно всадников, поэтому я надеялась, что жрец не услышит ее причитаний.

Катбад был красен и возбужден, похоже, из-за быстрой езды: его лошадь стояла, опустив голову, и бока ее вздымались. Насколько же важным было сообщение, если он рискнул так загнать хорошую лошадь.