— Внутри был душно.
Это было правдой. Хотя и не было причиной ее ухода.
Тишина, он опять ничего не ответил, только смотрел на нее с этим его высокомерием. Было трудно держаться непринужденно под его тяжелым пристальным взглядом. Она умрет, даже если переместит свой вес с ноги на ногу. Или сожмет руки. Или стиснет зубы. Но она отказалась доставить ему такое удовольствие (он бы заметил, если бы она что–нибудь сделала), и в результате Амелия стояла на месте, безмятежно улыбаясь, позволив себе лишь слегка изменить выражение лица, когда наклонила голову в его сторону.
— Вы одна, — сказал он.
— Да.
— Вне дома.
Амелия не придумала, как это подтвердить, не попав в дурацкое положение, а потому она просто моргала глазами и ждала его следующего заявления.
— Одна.
Она посмотрела налево, затем направо и сказала, не придумав ничего лучшего:
— Совсем недолго.
Его взгляд стал еще резче, она даже не думала, что такое возможно.
— Я полагаю, — сказал он, — что вы знаете о потенциальных опасностях для вашей репутации.
На этот раз она действительно стиснула зубы. Но только на мгновение.
— Я не ожидала, что кто–нибудь найдет меня, — ответила она.
Ему такой ответ не понравился. Это было ясно.
— Это не Лондон, — продолжала она. — Я могу посидеть без присмотра на скамье вне бального зала в течение нескольких минут без ущерба для своего положения в обществе. Если, конечно, вы не откажетесь от меня.
О, Боже! Теперь он стиснул свои челюсти? Из них получилась превосходная пара, из обоих.
— Однако, — чеканил он, — такое поведение неприемлемо для будущей герцогини.
— Вашей будущей герцогини.
— Именно.
В животе Амелии что–то начало скручиваться и переворачиваться, и, действительно, она не могла сказать, испытывала ли она головокружение или испуг. Уиндхем был в холодной ярости, но в то же время она за себя не боялась — он был джентльменом, чтобы ударить женщину, но если бы он это сделал, то ее жизнь превратилась бы в сплошной кошмар.
Когда–то давно на нее произвело впечатление, что этот мужчина (в то время он был еще мальчиком) был очень ответственным. Ее жизнь, очень просто, и без всяких аргументов, вращалась вокруг него.
Он говорил, она слушала.
Он подзывал, она подскакивала.
Он входил в комнату, и она улыбалась в восхищении.
И, что самое важное, она радовалась этой возможности. Она была счастливой девочкой, поскольку соглашалась со всем, что он говорил.
Исключение состовляло то, и это было его самым большим преступлением, что он редко с нею разговаривал. Он почти никогда не подзывал ее — чего такого он мог попросить, чтобы она могла это сделать? И она перестала улыбаться, когда он входил в комнату, поскольку он никогда не смотрел в ее сторону.
А если он и замечал ее существование, это случалось нечасто.
Но прямо сейчас…
Она одарила его невозмутимой улыбкой, пристально глядя в его лицо, будто не понимая, что его глаза были близки по температуре к осколкам льда.
Прямо сейчас он ее заметил.
И вдруг, совершенно необъянимо, он изменился. Что–то в нем смягчилось, его губы изогнулись, и он посмотрел на нее таким взглядом, словно она была неким бесценным сокровищем, подаренным ему великодушным божеством.
Этого было достаточно, чтобы чрезвычайно смутить молодую леди.
— Я пренебрегал вами, — сказал он.
Она моргнула. Трижды.
— Прошу прощения?
Он взял ее руку, поднеся ее к своим губам.
— Я пренебрегал вами, — повторил он, и его голос таял в ночи. — Это было нехорошо с моей стороны.
Губы Амелии дрогнули, и хотя она должна была что–то сделать со своей рукой (нужно потянуть ее к себе, это же очевидно), она просто стояла перед ним как ненормальная, разинув рот и обмякнув, спрашивая себя, почему он…
Хотя, говоря по правде, вопрос заключался только в слове «почему».
— Теперь вы со мной станцуете? — прошептал он.
Она уставилась на него. Что он сказал?
— Это не трудный вопрос, — сказал он с улыбкой, мягко притянув ее за руку, а сам придвигаясь поближе. — Да … или нет.
У нее перехватило дыхание.
— Или да, — сказал он, усмехнувшись, а его свободная рука нашла свое место за ее спиной. Его губы приблизились к ее уху, не совсем касаясь, но достаточно для того, чтобы его слова блуждали по ее коже как поцелуй.
— Да — почти всегда правильный ответ.
Он слегка подтолкнул ее, и медленно… спокойно… они начали танцевать.
— И всегда, — шептал он, а его губы касались ее уха, — когда вы со мной.
Читать дальше