Джулия Куин - Красавица и герцог

Девушка хорошо знала эту вещицу, вдова никогда не разлучалась с ней.

– Вам знаком этот человек? – взволнованно прошептала герцогиня.

Разбойник бросил взгляд на крохотное изображение и покачал головой.

– Посмотрите внимательнее.

Но незнакомец лишь снова мотнул головой.

– Может, эта штука чего-то стоит? – проворчал один из разбойников.

Вожак пристально посмотрел в лицо герцогине.

– Эта вещь никогда не будет для меня такой же драгоценной, как для вас.

– Нет! – вскричала старуха, пытаясь вложить миниатюру ему в ладонь. – Вглядитесь, заклинаю вас. Посмотрите на глаза, на подбородок, на рот. Это ваши черты.

Грейс испуганно затаила дыхание.

– Мне очень жаль, – мягко возразил грабитель. – Вы ошиблись.

Однако герцогиня не собиралась сдаваться.

– У вас тот же голос, – настаивала она. – Те же манеры, то же остроумие. Мне знаком этот тон, эти жесты. Мне ли не знать, ведь на медальоне изображен мой сын. Мой сын.

– Мадам, – вмешалась Грейс, заботливо обнимая герцогиню. Обычно ее светлость не позволяла подобных вольностей, но сейчас с ней творилось нечто невообразимое. – Мадам, уже темно. А этот человек в маске. Он не может быть вашим сыном.

– Разумеется, не может! – раздраженно рявкнула старуха, яростно отталкивая Грейс и бросаясь вперед.

Мужчины тотчас вскинули оружие, и Грейс похолодела от ужаса.

– Не смейте ее трогать! – крикнула она, но в этом не было нужды. Герцогиня уже схватила разбойника за руку и сжала с отчаянием и мольбой, словно он был ее единственной надеждой на спасение.

– Это мой сын, – пролепетала она, трясущимися пальцами сжимая миниатюру. – Его звали Джон Кавендиш, он умер двадцать девять лет назад. У него были каштановые волосы, голубые глаза и родимое пятно на плече. – Она судорожно глотнула, голос ее упал до шепота. – Он обожал музыку и не переносил клубники. А еще он мог… мог… – Голос ее сорвался, но никто не произнес ни слова. В воздухе повисла напряженная тишина, все взгляды были прикованы к старухе. И наконец она заговорила, тихо, чуть слышно: – Он мог заставить смеяться кого угодно. – Будто ища подтверждения своим словам, она неожиданно повернулась к Грейс и добавила: – Даже меня.

Время словно замерло. Тишина сгустилась, тяжелая и зловещая. Грейс почудилось, что все вокруг затаили дыхание.

Она посмотрела на вожака разбойников, на его выразительный, дьявольски соблазнительный рот и поняла, что здесь что-то не так. Его губы приоткрылись и, что самое примечательное, застыли. Впервые этот подвижный, живой рот казался вялым и оцепенелым. В серебристом свете луны краски расплывались, однако Грейс готова была поклясться, что грабитель побледнел.

– Если это что-то для вас значит, – со спокойной решимостью произнесла герцогиня, – вы можете найти меня в замке Белгрейв. Я буду ждать.

Затем она отвернулась (согбенная, дрожащая, совершенно не похожая на вдовствующую герцогиню Уиндем, которую так хорошо знала Грейс) и, сжимая в руке миниатюру, взобралась в карету. Компаньонка замерла, не представляя, как поступить. Как ни странно, она больше не ощущала опасности, хотя три пистолета по-прежнему были нацелены на нее, а четвертый, принадлежавший разбойнику, ее разбойнику, смотрел в землю – державшая его рука безвольно повисла. Однако грабителям удалось заполучить всего одно кольцо – не слишком-то щедрая добыча для банды отпетых головорезов, – и Грейс не была уверена, что может вернуться в карету без разрешения. Она нерешительно откашлялась.

– Сэр… – начала она, не зная, как следует обращаться к разбойнику.

– Я не ношу имя Кавендиш, – произнес тот так тихо, что его могла расслышать одна лишь Грейс. – Хотя когда-то носил.

Грейс изумленно раскрыла рот, но в следующее мгновение незнакомец в маске одним быстрым движением вспрыгнул в седло и, прежде чем пришпорить лошадь, отрывисто бросил:

– Здесь нам больше делать нечего.

Грейс осталась стоять, потерянно глядя в спину удаляющемуся всаднику.

Несколько часов спустя Грейс сидела на стуле в коридоре возле двери, ведущей в спальню герцогини. Измученная, чуть живая, она мечтала лишь о том, чтобы доползти до постели, хотя и знала, что, несмотря на усталость, будет до утра ворочаться без сна. Герцогиня, сама не своя после пережитого приключения, то и дело дергала за шнур звонка, вызывая компаньонку, и Грейс, оставив надежду добраться до кровати, поставила стул в коридоре. За минувший час она успела принести лежавшей в постели госпоже пачку писем, спрятанных на дне запертого ящика комода, стакан теплого молока, бокал бренди, еще одну миниатюру с изображением давно умершего сына герцогини Джона, носовой платок, определенно представлявший какую-то сентиментальную ценность, и второй бокал с бренди взамен первого, который старуха смахнула с подноса, когда нетерпеливо отсылала Грейс за платком.