— И волосы — черней не видывал. Поди, сарацинка?
— Я — христианка.
— Воля твоя, конечно. Только с такими косами мы далеко не уйдем. Если тебя ищут, так найти будет легче легкого. Ну а коли не ищут — так все равно в каждой деревне будут приставать — не колдунью ли к ним занесло. Лучше уж собери под платок, как замужняя.
Рейчел принялась заплетать свои длинные, до самых колен, тяжелые темные косы — наследство матери. Неумело повязала платок, который ей дала Марион. Чтобы оценить эффект, зеркальца у нее не было. Мужчина поправил на ней платок и, оглядев критически, сказал:
— Слишком длинные. Ты б их пополам сложила, что ли.
Усилия Рейчел пошли прахом: не успела она по новой перевязать платок, как косы предательски зазмеились по спине.
— Ладно, хватит. Некогда возиться.
Мужчина усадил Рейчел на пенек и, вытащив нож из-за пояса, принялся обрезать ей волосы. Оттого, что ее тяжелые черные кудри, предмет маминой гордости, которые она так любила расчесывать, бесцеремонно стриг какой-то чужой человек, Рейчел вдруг очень отчетливо осознала, что мамы больше нет. Никогда они не будут секретничать по вечерам, никогда она на побежит с братьями на реку, никогда отец не погладит ее по голове, и младшая сестренка не прижмется к ней во сне. Рейчел заплакала, как плачут только от отчаяния — беззвучно, раскачиваясь, словно тростник на ветру. Мужчина присел на пенек рядом с ней и осторожно обнял за плечи. Прошло немало времени, пока Рейчел начала успокаиваться.
— Ну, будет. Ишь, всю рубаху мне намочила! Вставай. Идти надо.
Он легонько подтолкнул Рейчел вперед перед собой, и они двинулись дальше.
— Меня зовут Джереми, — сказал он, когда они снова вышли на тропу.
— Я слышала, как Марион тебя называла, — ответила девушка, — Что ты делаешь в наших краях?
— Ничего, в общем-то. Просто хожу по белу свету.
— Бродяжничаешь? — уточнила Рейчел.
— Вот именно, — подтвердил он без тени смущения.
— Что так?
— Я сам себе господин, и никто не пристает с поденщиной или оброком.
Бродяги обычно собираются вместе и разбойничают в лесах, — ответила Рейчел.
Было дело, пробовал, — охотно кивнул ее спутник, — да вот потом наскучило, решил побродить по белу свету, — и добавил с обезоруживающей улыбкой. — Ты не бойся, я тебе ничего дурного не сделаю.
Я не боюсь. Марион меня с кем попало бы не отправила.
И то правда, — кивнул мужчина. — Марион, она женщина хорошая.
Ты давно ее знаешь?
Дня два.
— Ты, наверное, повидал много разных краев.
Не то, чтоб много, но уж Британию исходил вдоль и поперек.
И в наших краях был?
Пару раз.
— А на Святой земле?
— Чуть было не попал однажды. Монахи как пристали, все твердили, что там ждет отпущение грехов и всякие богатства. Только, я думаю — чем больше крику, тем гаже товар. И ведь так в точности и вышло. На галеры погрузили — в цепи быстренько и на весла. Дорогу отрабатывать. Подумал я тогда и решил, что грехов у меня пока маловато. А что до богатств — так я не жадный.
— А я хотела бы попасть на Святую землю. Там все совсем другое. Не так, как у нас в Британии.
— Откуда ты знаешь, что там другое?
— Рассказывали, — коротко ответила Рейчел.
— Не очень-то я верю всем этим рассказчикам. Ну да ладно, отведу тебя в Иль, а коли не глянется тебе там — вот тогда вместе пойдем на Святую землю.
Рейчел взглянула на него и поняла, что он шутит. Ей стало легче, и она улыбнулась в ответ.
По тропинке они вышли на дорогу в Торнби. Здесь Рейчел уже не чувствовала себя дома, хотя и бывала с родителями в Торнби на рождественской службе в монастыре. Небо заволоклось серыми дождевыми облаками.
Мимо проехала телега, груженная пшеницей нового урожая. Когда они поравнялись с телегой, Джереми неожиданно для Рейчел, сказал вознице:
Подвез бы, все равно один едешь.
Крестьянин покосился на него:
Моей кобыле и так груза хватает. Успеть бы домой до дождя.
Не убудет с твоей кобылы. Жена у меня легкая, словно перышко.
Не дожидаясь ответа, он подхватил Рейчел и усадил на телегу. Крестьянин хохотнул и хлестнул свою кобылу, а Джереми, засунув руки за пояс и покусывая травинку, пошел рядом. Рейчел облегченно свесила с телеги уставшие ноги, и сидя на свежих пахучих колосьях, сначала с интересом слушала, как мужчины говорят об урожае, но постепенно начала клевать носом, и, наконец, уснула.
Ее разбудили первые капли дождя. Телега остановилась на развилке, Джереми помог Рейчел спрыгнуть на землю и поблагодарил крестьянина.
Читать дальше