Меган Маккинни - Часы любви

И в мыслях его мрак мешался с отчаянием.

Скрип двери должен был заставить его повернуть голову. Какие могут быть гости в столь поздний час? Даже Гривс не стал бы беспокоить его, уединившегося в собственных апартаментах, если свеча горит до самого утра, но Тревельян не стал оглядываться. Шаги эти не настолько интересовали его, чтобы он решил отреагировать на появление незваного гостя. Только когда тот замер на месте, Тревельян изволил сказать:

– Что так долго? Слуги не давали пройти наверх? Признаюсь, я ждал тебя раньше.

– С подобными делами не стоит торопиться. Тревельян наконец поднял голову и насмешливо улыбнулся одними губами.

– Ну вот, наконец ты нашел меня. Наконец. – Глаза его сверкали бешенством. – Явился, чтобы убить меня, Маккумхал?

Малахия стал перед очагом. В руке его был пистолет.

– Да, – шепнул молодой человек, приставляя дуло к виску Тревельяна.

– А где остальные? Внизу? Ищут подходящую ветку?

– Идем вниз. Вы знаете, что нам нужно. Выполните наши требования.

– Я не освобожу О'Молли.

– От этого зависит ваша жизнь. – В голосе Малахии слышалась истерия.

Зловещий взгляд Тревельяна был полон презрения – и к пистолету, и к тому, кто держал его.

– Ты стоишь передо мной, Маккумхал, стараясь изобразить из себя храбреца, но ты не из таких. Ты – трус. Твои руки трясутся. И на лице твоем нет и доли той убежденности, которую я видел на лице О'Молли.

Тревельян встал.

Малахия почти против воли вынужден был отступить.

– Я пришел затем, чтобы мы спустились к Шону или отправились прямо к дубу. Выбирайте. Ребята у дуба уже теряют терпение.

Взгляд молодого человека ожесточился. Ниалл расхохотался. Пронзив Малахию взглядом, он заставил юношу отступить.

– Скажи мне, Маккумхал, – начал Ниалл, обойдя свое кресло. – Я хочу знать: ты заодно со смутьянами или нет? – Тревельян ударил себя кулаком в грудь. – Объясни мне, что-нибудь обжигает твое сердце?

– Обжигает, проклятый лорд, ох, обжигает. У меня папашу застрелили ради таких как ты. – Он оглядел роскошную комнату, столь роскошную и чуждую его миру. – Вы со своей родней отобрали у нас все. У нас ничего не осталось.

– Так чего ради ты явился сюда на самом деле, Маккумхал? Ради Шона или потому, что бунтовщики послали… а может быть, из личного интереса?

– Из личного, – объявил Маккумхал с ненавистью в глазах. И добавил: – Из-за нее.

– Ага, вот, наконец, я и услышал правду.

– По какому праву ты отобрал ее у меня? – выкрикнул Малахия. – Она из наших, из простых, она для меня. А ты приманил ее к себе.

– И теперь тебе не терпится услышать, что я не отпущу Шона О'Молли. Ждешь, когда они повесят меня. Думаешь, что тогда сумеешь вернуть ее.

– Да, да, – прошептал Малахия с исказившимся от боли лицом.

– Только я не скажу тебе, где искать О'Молли. Я не намерен выдавать его. Он – преступник, такой же, как и ты. И должен ответить за свои дела.

– Ты, милорд, – проклятый дурак.

– Это все-таки лучше, чем быть бестолковым преступником. Ты, Маккумхал, годишься лишь для того, чтобы посылать тебя за смертью.

В ярости Малахия бросился к Тревельяну. Он вновь приложил пистолет к виску графа, но, к его удивлению, тот не дрогнул. Казалось, граф был рад прикосновению дула.

– Давай же. Стреляй. Это ведь твое сокровенное желание, ты всегда мечтал об этом, – поддразнил молодого человека Ниалл.

– Ты обезумел. Я же держу пистолет возле твоей головы… Или ты ничего не видишь? – воскликнул Малахия, на веснушчатом лбу которого выступили капельки пота.

– Вижу, – прошептал Тревельян, даже не моргнув.

– Так ты хочешь, чтобы я разбрызгал твои мозги?

– Нет, я хочу, чтобы ты и те парни, которые внизу, оставили меня в покое.

– Оставим, только отдай О'Молли. Говори, где искать его?

– Не скажу. Что еще тебе нужно? Тебе нужна моя земля? Она ничего не стоит. Мой замок? Вы уже сожгли половину моего дома. Так чего же… Денег? Ее?

– Мне нужно все, Тревельян. Я отберу все, что тебе дорого. – Малахия грубо ткнул дулом пистолета в голову Тревельяна.

Обхватив ствол ладонью, Тревельян оставил его на месте.

– Если ты пришел за всем, что мне дорого, тогда ты глупец, Маккумхал.

Ниалл скрипнул зубами и помрачнел. Резким движением отбросив пистолет в сторону, он оттолкнул Малахию к мраморной каминной доске.

– Неужели ты не понимаешь? – прохрипел он, не обращая внимания на пистолет, который Малахия вновь приставил к его голове. – Неужели еще не ясно? – Он глядел на Малахию, не в силах поверить в то, что тот настолько глуп. – Ты опоздал. У меня ничего не осталось.