Сара Беннет - Ее тайный возлюбленый

При воспоминании о случившемся краска залила лицо Антуанетты.

Миссис Уоникот выглядела явно шокированной, но через минуту ее лицо приняло прежнее жесткое выражение, а уголки губ искривились от недоверчивости.

– Вы что-то напутали, кто же поверит в такое, – твердо заявила она, дабы осмелевшая Антуанетта не вздумала спорить с ней. – Наверняка это проделка какого-нибудь шалопая, мисс Дюпре, и ничего больше. Вы просто давно не ездили по нашим сельским дорогам.

– Ах, вот как? Всему виной сельские дороги? – сверкнув глазами от злости, не без сарказма возразила Антуанетта. – Поверьте мне, миссис Уоникот, это была не проделка.

– Ну что ж, пусть будет по-вашему.

На лице экономки было написано недоверие.

– Я хочу, чтобы об этом происшествии было сообщено местному судье.

Глаза женщины расширились, в них явно застыл страх, смешанный с вызовом:

– Ради чего? Вы ведь не ранены.

Резкое изменение направления их разговора насторожило Антуанетту. Миссис Уоникот явно стремилась отвлечь ее внимание от происшествия. Очевидно, экономка догадывалась, кто мог напасть на карету, и пыталась выгородить налетчика – другой причины столь странного поведения быть не могло. Здесь явно скрывалась какая-то тайна. Экономка, видимо, осознав свой промах, буркнула себе под нос, что ей еще надо позаботиться об ужине для гостьи, повернулась и направилась к выходу.

Антуанетта осталась одна в спальне.

Стояла глубокая гнетущая тишина. Антуанетта вспомнила рассказ экономки о короле Карле, который останавливался здесь, и пожалела: теперь ей чудилось, что из темноты за ней наблюдают глаза казненного короля. Конечно, ей это только мерещилось, и уж в любом случае ей стоило бояться не привидения умершего короля, а живых людей, окружавших ее.

Она подошла к окну и уставилась в ночную темноту. Лондонский дом лорда Эпплби располагался в шумном и фешенебельном районе Мейфэра, в самом центре города, где день и ночь кипела жизнь. Теперь же она очутилась в деревне и до ее слуха долетали разные звуки, отчетливо слышимые в ночной тишине: легкий шум с ферм, где засыпали домашние животные, уханье совы, шелест садовой листвы.

Может, в этот момент Сесили тоже смотрит на парк, примыкающий сзади к их дому в Суррее? Антуанетта надеялась, что ее сестра в безопасности, что руки лорда Эпплби не дотянутся до нее из Лондона. Она вспомнила прозвучавшую угрозу лорда, когда она отказалась выйти за него замуж и передать ему право распоряжаться ее наследством.

– Знаете, дорогая Антуанетта, если с вами что-нибудь случится, то единственной наследницей всего вашего состояния станет ваша сестра. Уверен, она будет посговорчивее вас. Несколько убедительных намеков, напоминание о том, что может случиться с юной девушкой, ведущей себя слишком независимо, я, полагаю, побудят ее согласиться стать моей невестой. Что вы скажете по этому поводу?

Антуанетта поежилась. Нет, Эпплби ошибался. Сесили не уступит ему, она будет бороться, так же как и она, и поэтому Антуанетта боялась за сестру, особенно после предостерегающего письма мисс Брайдуэлл. Кроме того, теперь она знала, на что способен лорд Эпплби, если кто-то встает у него на пути.

Вдали за садом мерцал слабый огонек. Толстые стволы деревьев надежной стеной защищали дом с севера, и свет с трудом пробивался сквозь заросли. Может, там стоит чей-то дом? Соседа или арендатора? Вдруг до ее слуха донесся еле слышный шорох чьих-то шагов по мощеному двору. Она выглянула наружу и увидела тусклый свет фонаря в руках какого-то мужчины, который шел прямиком в заросли сада.

Внутренний голос шепнул ей, что это, возможно, Уоникот, – она так решила, потому что его выдавала лысина, блестевшая в свете фонаря. Но кем бы ни был мужчина, он явно никуда не торопился. Антуанетта подумала, что скорее всего он направляется в деревню, чтобы пропустить на сон грядущий пинту-две пива и заодно часок-другой отдохнуть от своей половины, миссис Уоникот.

Антуанетта зевнула. Она устала, путешествие выдалось не из легких. Надо было как следует выспаться, чтобы на следующий день проснуться свежей, отдохнувшей и быть готовой противостоять всем тем уловкам и хитростям, на которые могут пуститься слуги лорда Эпплби. Достав письмо из глубин своего платья, она положила его под подушку. Завтра утром она спрячет его в более надежном месте, где оно будет спокойно храниться вплоть до ее отъезда в Лондон.

Гейбриел отшвырнул маску далеко в угол. Злость, недовольство собой переполняли душу: его так и подмывало что-то разбить, сломать. Или выместить свое раздражение на ком-нибудь. Для этой роли очень подошел бы лорд Эпплби. Гейбриел с наслаждением представил, как закованный в кандалы Эпплби ползает перед ним на коленях, вымаливая прощение.