Элизабет проследила за его взглядом, устремленным на стол.
– Похоже, вы этого не одобряете, - заметила она.
– Да, я не люблю предаваться излишествам. - Он поморщился - Простите, это прозвучало ханжески даже для моих ушей. - Краем глаза он заметил улыбку, тронувшую ее губы. - Наши гостеприимные хозяева приготовили угощение, которым можно было бы кормить всю армию Веллингтона в течение месяца.
Ее улыбка стала еще шире от столь явного преувеличения.
– В таком случае можно только порадоваться, что война уже закончилась. Кстати, могу вам сообщить, что баронесса отдаст то, что останется, в сиротский приют. Так что не волнуйтесь, все это великолепие не окажется на помойке. - Даже не глядя по сторонам, Элизабет ощущала, что их неспешное продвижение по тропинке сопровождается любопытными взглядами и комментариями. - Мы еще не дошли до ручья, милорд, а уже стали предметом пересудов.
– Ну если они считают нас единственной темой для разговора, то я просто счастлив, что не участвую в нем.
– Мне показалось, что вы прекрасно проводили время со своими друзьями.
– О да. Предавались воспоминаниям о школьных денечках в Хэмбрик-Холле. Но уверяю вас, в нашем разговоре не было ничего поучительного.
Хотя как сказать. Не исключено, что Элизабет Пенроуз нашла бы его весьма поучительным. Нортхэм, во всяком случае, находил - в десятилетнем возрасте.
– Ну вот, - улыбнулся он, когда они добрались до пешеходной дорожки. - Может, передохнем немного, полюбуемся видом?
– Мне не требуется отдых, - отозвалась она с некоторым раздражением.
Нортхэм искоса взглянул на нее:
– В таком случае я полюбуюсь видом. А вы, если угодно, можете продолжить прогулку.
Элизабет промолчала, отвернувшись к ручью. Она не сомневалась, что граф остановился исключительно ради нее, причем выбрал довольно приятное место, где можно было постоять у воды, наслаждаясь свежим ветерком.
В теплом воздухе жужжали пчелы. Они кружились над травой и садились на глянцевые лепестки цветов, чтобы полакомиться сладким нектаром, прежде чем вернуться в родной улей.
– Ну что, продолжим? - предложил Нортхэм.
– Если вы уже насладились видом.
Граф улыбнулся:
– Вполне. - Она снова ухватилась за его руку, и они двинулись дальше. Нортхэм остро ощущал все подъемы и спуски чего никогда бы не заметил, будь его спутница здорова. - Вы гостите у наших хозяев?
– Да Я приехала на две недели раньше их. Луиза и Харрисон не очень-то любят деревенскую жизнь, даже в разгар лета. Поэтому мне пришлось самой наводить здесь порядок.
– Как я понял, вы дочь Роузмонта?
Элизабет безошибочно угадала ход его мыслей.
– Вас удивляет, что барон и баронесса используют меня в таком качестве?
– Признаться, да. Странно, что вы путешествуете с ними, а не ведете хозяйство в поместьях своего отца.
– Этим занимается моя мачеха. А мой отец ничего не имеет против того, чтобы я навещала своих друзей.
Норт уловил в ее голосе холодок - точнее, полное отсутствие всяких чувств, что придавало ее словам странное звучание. Он не понимал, что все это значит, но решил отложить выяснение данного вопроса до более благоприятного момента.
– Я предпочитаю пробыть здесь две недели, - сообщил он.
– Знаю. - Она искоса взглянула на него, приподняв в улыбке уголки губ. - Я сама написала вам приглашение.
Он рассмеялся:
– Выходит, корреспонденцию они тоже спихнули на вас?
– Баронесса утверждает, что у нее в голове воцаряется полный сумбур, когда нужно что-нибудь организовать. Раньше этим занимался секретарь барона, мистер Александр, но с тех пор как его не стало, Луиза возложила эти обязанности на меня.
– В вашем лице они получили бесплатную компаньонку.
– Скорее дочь, - поправила его Элизабет. - Я считаюсь членом семьи. У них ведь нет детей.
Поскольку ни барон, ни баронесса не достигли своего сорокалетия, вопрос о детях нельзя было считать закрытым. Впрочем, Элизабет наверняка была в курсе истинных причин, объяснявших, почему после пятнадцати лет супружества эта чета все еще оставалась бездетной.
– Честно говоря, я плохо их знаю, и приглашение на пикник явилось для меня полной неожиданностью.
– Но приятной.
– С чего вы взяли?
– Ну хотя бы потому, что вы его приняли.
Улыбнувшись графу, Элизабет подставила лицо солнцу. Ее вовсе не волновало, что ее светлая кожа может покраснеть. Гораздо больше ее беспокоила тянущая боль в ноге. Она невольно замедлила шаг, и Нортхэм тотчас остановился.
Читать дальше