Ханна Хауэлл - Если он порочен

— Да, конечно. Но все же… Все то время, когда мы к этому готовились, я молила Бога, чтобы мы ошиблись.

— А я всегда знала, что мы правы, что это судьба, и никакие предупреждения не смогли бы ничего изменить. Только ты, пожалуйста, не плачь по мне. Не плачь, хорошо?

— Как могла мать поступить так со своим единственным ребенком? — Хлоя тронула на удивление густые волосы новорожденного.

— Она не могла допустить, чтобы у его светлости появился здоровый наследник, верно? Это нарушило бы ее планы.

— Да, наверное, — кивнула Хлоя. — А теперь отдохни. Тебе не надо разговаривать.

— Нет, я должна с тобой поговорить, — возразила Лорел. — Потому что мой конец близок. Когда меня не станет, похорони меня, а затем отправляйся к нашему кузену Леопольду. Он будет ждать, он готов вступить в игру. Он поможет тебе ухаживать за малышом и наблюдать за его отцом. Он даст знать, когда придет время выступить против злодейки и ее любовника.

Лорел повернула голову и поцеловала малыша в лоб.

— Ты нужна этому ребенку. Ему и его несчастному, ослепленному любовью отцу. Мы обе знаем, что этот мальчик в один прекрасный день совершит великие дела. Это служит мне утешением. Я знаю, что мои беды не напрасны, что горе все же обернется радостью.

Хлоя поцеловала сестру в ледяную щеку и заплакала, почувствовав, как из худенького тела Лорел уходят последние остатки жизни. После этого она подготовила сестру к погребению. Когда же солнце поднялось над землей, возвестив наступление нового дня, она уже стояла над могилой сестры с крепкой маленькой кобылой, нагруженной жалкими пожитками, а также с привязанной к лошадке козой и с ребенком у груди. Среди безлюдных болот лишь кривое чахлое деревце могло послужить меткой могилы Лорел. Хлоя сомневалась, что сооруженный ею деревянный крест простоит здесь долго, а камни, которые она навалила на могилу, чтобы не раскопали падальщики, в скором времени ничем не будут отличаться от многих других на болоте.

— Я вернусь за тобой, Лорел, — поклялась Хлоя. — Я позабочусь, чтобы тебя и маленького Чарлза Генри похоронили подобающим образом. И этот малыш из семьи бедняков тоже будет похоронен рядом с тобой. Он заслужил эту честь.

Молча помолившись за сестру, Хлоя отвернулась и тронулась в путь — ее ждала долгая и трудная дорога.

Спустя несколько часов Хлоя остановилась, чтобы перепеленать малыша. За изрытой колдобинами дорогой тянулись массивные каменные столбы, указывавшие путь на Колинзмур, к дому ребенка, которого она держала в руках. Ее так подмывало направиться туда, чтобы узнать, что там происходит. Но Хлоя прекрасно понимала, что делать это нельзя ни в коем случае, поэтому осталась в своем укрытии, в густой роще у дороги, ведущей в Лондон.

Она уже собиралась снова тронуться в путь, когда вдруг услышала стук копыт. А через несколько мгновений по лондонской дороге в сторону Колинзмура проскакал всадник. Всадник этот являл собой воистину впечатляющее зрелище. Высокий и худощавый, в черном одеянии, на крупном черном коне, он выглядел весьма внушительно. Единственным же ярким пятном были его длинные светло-каштановые волосы с золотистым отливом; собранные, по-видимому, в хвост, они разметались в бешеной скачке. Аристократическое лицо с тонкими чертами покрывала бледность, а губы были крепко сжаты. Он представлял собой образ любящего мужа, спешившего к жене, чтобы заключить в объятия новорожденного, Хлоя представила себе его отчаяние при известии о смерти сына. И еще большая печаль его постигнет, когда он узнает ужасную правду о женщине, которую любит. Но что он после этого предпримет? Как поступит, узнав правду?

Хлоя перевела взгляд на младенца у себя в руках.

— Это был твой папочка, малыш. Похоже, он хороший человек. А там, в конце дороги, раскинулось твое поместье. Придет время, и ты заявишь о своем праве на него. Это я тебе обещаю.

Бросив последний взгляд в сторону Колинзмура, Хлоя забралась на лошадь и направилась в Лондон. И хоть ее по-прежнему одолевало странное желание последовать за мужчиной и избавить его от терзаний и боли, она сознавала, что не должна. Судьба требовала, чтобы человек пережил предназначенные ему испытания. Хлоя нисколько не сомневалась: до тех пор пока его светлость не узнает правду и не увидит истинное лицо своей жены, ее долг — заботиться о ребенке.

Спустя две недели она постучала в дверь элегантного лондонского особняка своего кузена Леопольда. И совсем не удивилась, когда дверь открыл сам Леопольд.