Данелла Хармон: Дикарь

— Подождите тут, — сказал Перри и умчался, следуя по дорожке, оставленной капельками крови на блестящем мраморном полу. Распахнув несколько дверей, он исчез за одной из них, перед которой кровяная дорожка обрывалась.

Джульет осталась одна.

— Гарет! Черт тебя побери, старина, только не умирай! Хью поскакал за доктором, он вернется с минуты на минуту. Держись, только держись!

Пока друзья тащили его по каменным переходам и коридорам Блэкхита, Гарет проклинал всех святых, самого дьявола и вовсю костерил своих приятелей, суетившихся вокруг него из самых лучших побуждений. Каждая внезапная остановка, каждый крутой поворот причиняли ему невыносимую боль. Он стиснул зубы и прижал руку к ране в боку. Его взгляд сквозь полуопущенные веки выхватывал то свечи в подсвечниках, бросающие на стены оранжевые отсветы, то испуганное лицо какой-то служанки, то портреты на стене западного коридора — все это время от времени застилала сероватая дымка, но он храбро старался не терять сознания.

Чилкот неожиданно запнулся, и боль сразу же вернула Гарета к реальности: ему показалось, что у него сломался позвоночник.

— Черт бы тебя побрал, Чилкот! Если уж ты решил непременно споткнуться об этот проклятый ковер, то мог бы ради приличия не держаться за меня!

Потом с шумом распахнулась дверь, и он увидел мягкие ковры, массивную кровать темного резного дуба и окна со свинцовыми наличниками, выходящие на цепь холмов. Это была его комната. Засуетились слуги, отгибая простыни и взбивая подушки, но Гарет ничего не замечал и, как только Нейл Чилкот и Том Одлет уложили его на постель, погрузился в ощущение боли.

Он смутно слышал возбужденные голоса. Кто-то снял с него сапоги. Потом разрезали и стащили с него бриджи и остатки сорочки, а кто-то принялся обтирать восхитительно холодной водой его обожженную крапивой щеку.

Гарет лежал без движения. А потом Перри, старый верный друг Перри, приподнял его голову, чтобы Гарету было удобнее влить в себя чудесного ирландского виски. Виски обожгло горло и опустилось в желудок, а оттуда теплой волной растеклось по всему телу, достигнув каждого пальца на руках и ногах.

Почувствовав приятное головокружение, Гарет закрыл глаза.

— Еще, — прошептал он.

— Черт возьми, Гарет, убери с физиономии эту дурацкую ухмылку, — попросил Чилкот, снова поднося к губам флягу. — Это уже не смешно!

Но Гарет лишь сделал рукой непристойный жест и отхлебнул виски.

— Хорошо, что эта девушка сообразила сделать из-. тряпки дренаж. Рана скверная, — заметил Одлет. — Держись, Гарет. Доктор Хайворт сейчас будет здесь.

Гарет отстранил от себя флягу до того, как достиг критической точки.

— Позаботься о ней, — пробормотал он, хватая Чилкота за руку. — Не допусти, чтобы она осталась с Люсьеном наедине.

— Но, Гарет…

— Иди!

В этот момент все они услышали шаги в коридоре, которые эхом отражались от каменных стен. Шаги неумолимо приближались. Чилкот замер. Одлет затаил дыхание. Даже слуги, находившиеся в комнате, оцепенели.

И вот наконец на пороге появился он.

Люсьен.

Гарет даже с закрытыми глазами почувствовал присутствие брата. Тот сурово смотрел на него сверху вниз.

Этот взгляд был способен заморозить даже дьявола в пекле преисподней. Гарет, не открывая глаз, знал, что на холодном лице брата написано явное неодобрение. И ярость.

Он почувствовал прохладную руку Люсьена на своей щеке.

— Ах, Гарет, Гарет, — ласково сказал он, как будто его тон "мог одурачить кого-нибудь из присутствующих в комнате. — Вижу, ты снова влип в какую-то неприятную историю. Что это было на сей раз, а? Нет, позволь мне самому угадать. Наверное, ты изображал из себя живую мишень и держал пари, что никто из твоих приятелей не сможет попасть в тебя. Или, возможно, ты напился до чертиков и, свалившись с Крестоносца, напоролся на частокол? Прошу тебя, дорогой мальчик, расскажи мне, я готов слушать всю ночь.

— Иди к дьяволу, Люс!

— Я пойду туда, но сначала получу от тебя объяснение.

Мерзавец! Гарет решил не отвечать на его колкости.

Он ухватился за рукав Люсьена.

— Не прогоняй ее, Люс. Она нуждается в нашей помощи… Ради Чарльза мы должны позаботиться о ней и о ребенке.

В коридоре послышались торопливые шаги, и дверь снова распахнулась.

— Сюда, пожалуйста, доктор Хайворт! — крикнул Чилкот.

Люсьен и бровью не повел.

— О ком позаботиться, Гарет? — спросил он с явной угрозой в голосе.

Гарет с трудом повернул голову на подушке и, взглянув на брата затуманенным от боли и алкоголя взглядом, прошептал: