Эмилия Остен - Жених для дочери

Лорд Херст, высохший старикашка, приветствовал гостей весьма сердечно: раскланялся с представленным ему сэром Исааком и с первого взгляда его одобрил. И хотя в этом доме праздники были разрешены, Тиана все равно чувствовала витавший здесь дух излишнего благочестия. Публика делилась на две половины: друзья Херстов, по большей части одетые весьма скромно и по английской моде, и те, кто приехал сюда, чтобы полюбоваться на спектакль с Тианой и сэром Исааком в главных ролях.

Тиана сохраняла удивительное спокойствие. Она уже смирилась с судьбой, и хотя внутри у нее все по-прежнему бунтовало, честь семьи оказалась дороже. Она не может опозорить своих родственников, учинив безобразный скандал. Тем более что Эдварда здесь явно нет: его присутствие могло бы поколебать ее спокойствие, а так… А так — она слишком неважный человек для него, чтобы он пришел сегодня. Значит, отец был все-таки прав. Девушки не понимают, что им на самом деле нужно. Пускай ее мужем станет сэр Исаак, он не совсем уж противный, просто зануден сверх меры. Она привыкнет. Через несколько лет Тиана не будет и мыслить для себя иной жизни.

Она принужденно улыбнулась в ответ на чей-то комплимент.

Ровно в девять лорд Херст попросил внимания гостей.

— Сегодня в моем доме я оказываю честь моему давнему другу, лорду Меррисону, объявить о радостном событии в его семье. Прошу, Абрахам.

Гости вежливо поаплодировали.

Отец вышел вперед; он так и лучился самодовольством.

— Все вы знаете, что настоящее богатство человека — это его семья, — начал он. — Я считаю себя одним из самых больших богачей на свете. К сожалению, моя супруга уже давно покинула грешную землю, однако я не перестаю любить ее и скорбеть о ней. Она оставила мне трех прекрасных дочерей, и я воспитывал их в соответствии с христианскими законами и понятиями морали.

В толпе послышался сдержанный смех, на что сэр Абрахам не обратил внимания.

— И сегодня я счастлив объявить вам, что моя младшая дочь Кристиана выходит замуж за человека поистине достойного. Он редко появляется в Лондоне, так что большинство из вас с ним не знакомы. Однако он поистине чудесный, образованный и умный человек. Я рад, что моя дочь свяжет с ним судьбу и будет, без сомнения, счастлива. Прошу, пару слов, сэр Роудз!

Под жидкие аплодисменты сэр Исаак выступил вперед, не выпуская руки Тианы. Девушка смотрела на него искоса; она больше не могла глядеть в толпу. Слишком уж откровенно ухмылялся лорд Бисмайр, слишком презрительное выражение было на лице у леди Дьюли.

— Заранее прошу прощения, если моя речь покажется слишком длинной, — сказал сэр Роудз, и Тиана с ужасом поняла: сейчас он опять начнет говорить о Боге, чем окончательно сделает семью Меррисон сумасшедшей в глазах общества. Однако сэр Исаак ее удивил. — Я познакомился с моей невестой совсем недавно. До сих пор, как мне казалось, я не способен был испытывать особые чувства ни к одной женщине; но я был не прав. Моя невеста, мисс Кристиана Меррисон, не только красива, но и умна, и скромна там, где надо. К моему глубокому удовлетворению, не чрезмерно.

Тиана едва заметно покачала головой, удивляясь этой формулировке.

— Хватило нескольких дней, чтобы я понял: вот женщина, которая предназначена для меня! — продолжал сэр Исаак. Он говорил столь вдохновенно, что перешептывания в зале прекратились, все его внимательно слушали. — Несмотря на то что ее отец сделал все, чтобы превратить ее в неживую куклу, она осталась живой. К счастью.

Тиана обомлела. От сэра Исаака она ждала чего угодно, только не подобной фразы. Гости замерли. А сэр Роудз продолжал как ни в чем не бывало:

— Многие из вас смеются над Меррисонами. Не отворачивайтесь, я знаю это. За то время, что я провел в Лондоне, я успел вас досконально изучить. Вы говорите, что они не такие, как все, что они не понимают толка в жизни, что слишком много молятся, что одеваются как нищие. И это все правда. Вы смеетесь над девушками, которых отец не пускает танцевать; ах, это так забавно! Вы показываете пальцами на мисс Кристиану, и на мисс Альмарозу и на мисс Кларибеллу — какие они убогие! Их можно осмеять, за их спинами можно говорить гадости, они — изгои, никто по доброй воле не свяжется с ними! О, высший свет Лондона, как же ты прекрасен и лжив!

— Сэр Исаак! — возмущенно воскликнул отец.

Тиана его понимала: в своем стремлении обличать нечестивцев сэр Роудз превращал помолвку в балаган.