Анна Кэмпбелл - Пленница греха

— Что мы будем делать дальше?

Гидеон краем глаза следил за Чариз и обезумевшим от горя Хьюбертом.

— Мы отвезем лорда Баркета в Лондон, где его ждет суд. Вас скорее всего вызовут в качестве свидетеля. — Сэр Джон выглядел усталым и озабоченным. — Наверняка ему не избежать виселицы. Если вы изволите поехать со мной сейчас, мы можем…

Тут вмешался Акаш:

— Формальности я беру на себя. По крайней мере на первом этапе. Гидеона удерживали в заброшенной шахте всю ночь. Его жена добиралась до Пенрина в бурю верхом, вымокла насквозь и с тех пор не сомкнула глаз. Пусть Тревитики едут домой.

Сэр Джон кивнул:

— Конечно. Я как-то не подумал. Дела могут подождать. Спасибо за то, что согласились сотрудничать, милорд.

Люди из Пенрина вышли из шахты, неся неподвижное, накрытое черным плащом тело. Гидеон сразупонял, что для Феликса надежды нет. Он встретился взглядом с Чариз и покачал головой. Она кивнула, но глаза у нее оставались сухими. Сдавленные рыдания Хьюберта усилились, когда обмякшее тело Феликса пронесли мимо него.

С каждым мгновением Гидеон чувствовал себя все лучше. Он подходил к людям, благодарил каждого. Ему не надо было говорить, что все они, не побоявшись разгула стихии, отправились искать его. Трудно себе представить, что ему понадобилось двадцать пять лет, чтобы осознать, как крепко он связан с этой землей и с этими людьми.

Подошел Талливер, ведя за собой Хана. Один конь для двоих седоков, хитрый пес. Поблагодарив Талливера, Гидеон взял из его рук поводья и потер коню нос, здороваясь с ним. За последние недели он сильно соскучился по своему верному коню.

Со своей обычной невозмутимостью Талливер протянул Гидеону пальто, которое нес под мышкой:

— Вот, начальник. Подумал, что вам может понадобиться.

Должно быть, Гидеон выглядел как разбойник с большой дороги. Ему не помешали бы горячая ванна и приличная одежда. Ему надо было побриться и съесть чего-нибудь горячего. Но больше всего он хотел побыть немного наедине с женой. С чувством облегчения он смотрел, как Чариз отошла от Хьюберта и направилась к сэру Джону.

Гидеон вновь переключил внимание на Талливера. Акаш был не единственный, кому Гидеон был обязан всем.

— Спасибо. Пальто мне определенно пригодится. И спасибо за то, что пришел мне на выручку.

— Для меня служить вам — высокая честь.

Взгляд Талливера был непривычно мягким.

— Я тоже вам благодарен. Вы, возможно, не помните, но я был одним из тех солдат, которые вытаскивали вас из той ямы в Рангапинди. Вы тогда были скорее мертвым, чем живым.

Гидеон был потрясен.

— Господи, я об этом не знал.

— То было мое последнее задание для компании. Язычники, которых мы захватили, когда освобождали вас, говорили о вас так, словно вы Бог. Они никогда не видели такой стойкости. Что бы они с вами ниделали, им так и не удалось вас сломить. Вы держали рот на замке и тем самым спасли меня и моих товарищей от кровавой бани. Когда я узнал, что вы плывете домой на том же корабле, что и я, я решил, что буду служить вам.

Гидеон попытался вспомнить тот момент, когда он предложил Талливеру работать на него. Но подробности он помнил смутно. Когда на корабле он свалился в горячечном бреду, рядом с ним появился Талливер, и с тех пор он был всегда рядом. Невозмутимый, знающий свое дело, молчаливый. Никогда еще он не слышал от Талливера таких длинных речей.

— Со мной было нелегко, — признался Гидеон.

— Возможно, и так. Но я знал, что вы поправитесь. Нужно было только время и стимул. Золото, оно всегда золото.

Гидеон судорожно сглотнул. Его переполняли эмоции.

— Ты знаешь, что Пенрин всегда будет тебе домом.

Неадекватная плата за беззаветную преданность.

Талливер ухмыльнулся:

— Идет, начальник. На это я и рассчитывал. Тихая спокойная жизнь на берегу моря в старости вполне меня устраивает. Хотя так было не всегда.

Гидеон рассмеялся. Он не помнил, когда на душе у него было так легко, как сейчас. Он похлопал Талливера по плечу. Еще один жест, о котором он не мог помыслить еще вчера. Сердце его билось часто-часто от смешанного чувства тревоги, волнения и предвкушения чего-то радостного.

— Я должен отвезти тебя в Пенрин, — сказал Гидеон.

Он обнял ее за талию, поднял и усадил верхом на Хана.

Она засмеялась, затаив дыхание, и быстро, со сноровкой прирожденной наездницы, выправилась в седле.

— Похоже, мне слова не давали.

— Еще бы! — Он сделал вид, будто не заметил ее удивленного взгляда, и, обернувшись к сэру Джону, вновь пожал ему руку. — Приходите ко мне завтра, и мы все расставим по полочкам.