Валери Кинг - Любовное состязание

И вот теперь он смотрел, как непринужденно она болтает с Гарви Торнуэйтом, словно с другом детства.

Конистан считал себя человеком справедливым и снисходительным в своем отношении к Эммелайн. Успех, завоеванный ею в свете и возраставший от сезона к сезону, представлялся ему вполне заслуженным. Она вращалась в высших кругах, была принята при дворе, и даже сам Принни [4]удостоил ее своим вниманием. Всем было известно, что принц-регент ищет встречи с нею всякий раз, когда им доводилось вместе посещать какое-нибудь из великосветских сборищ.

Но вот чего Конистан никак не мог ей простить, так это неуемного увлечения работой на ниве сватовства. Сей труд, обычно весьма неблагодарный, удавался ей на славу. Можно было подумать, что единственной целью ежегодных появлений Эммелайн в Лондоне является ловля самых завидных женихов для своих подружек. Конистану уже не раз приходилось с грустью наблюдать за тем, как незадачливые джентльмены, попавшие в ее сети, один за другим покорно бредут по центральному церковному проходу, пропитанному смешанными запахами флердоранжа и нервной испарины, чтобы подставить шею под ярмо. Предосудительным, с его точки зрения, ремеслом сватовства занимались многие женщины, как правило, матери, мечтающие сбыть с рук взрослых дочерей, но всем им было далеко до Эммелайн. Неутомимая в своем рвении, она всякий раз добивалась поставленной цели. Однако вскоре ей предстоит впервые познать горечь поражения, ибо он готов пойти на что угодно, лишь бы не позволить Дункану жениться на Грэйс Баттермир.

Бросив на нее взгляд, он заметил, как пугливо она отвела глаза, и вновь презрительно фыркнул, решив про себя, что Грэйс — никчемная серая мышь.

Его настроение не укрылось от партнерши по танцу.

— Я имела несчастье вызвать ваше неудовольствие? — осведомилась Оливия Брэмптон, скромно потупив взор, однако всем своим видом демонстрируя, что не верит собственным словам.

Лорд Конистан плавно перевел взгляд на прелестное юное создание, повторявшее вместе с ним многочисленные фигуры кадрили, не преминув отметить задорно вздернутый подбородок, кокетливую полуулыбку розовых губ, веселую искорку в устремленных на него ярко-синих глазках. Все эти знаки внимания со стороны столь очаровательной молодой особы должны были бы льстить его самолюбию. И будь виконт желторотым юнцом, впервые попавшим в столицу на открытие светского сезона, вполне возможно, он почувствовал бы себя польщенным. Вероятно, его даже вдохновила бы возможность немного пофлиртовать с такой красоткой. Но сейчас ее слова заставили его лишь досадливо поморщиться. Вот так, наверное, матерый лис презрительно фыркает, заслышав звук охотничьего рога и прекрасно зная, какие маневры следует совершить, чтобы уйти от загонщиков, науськивающих свору псов.

— О нет, я убежден, что вы не способны вызвать неудовольствие у кого бы то ни было, — любезно ответил он.

Юная леди надула губки и широко раскрыла глаза.

— Зато я больше ни минуточки не сомневаюсь, что чем-то обидела вас, — заметила она, — а не то вы не стали бы отвечать с такой холодной учтивостью!

В ожидании ответа на губах у нее вновь заиграла едва заметная улыбка.

Конистан с тяжелым вздохом спросил себя, почему звук охотничьего рога его больше ничуть не увлекает. «До чего же все это скучно!» — подумал он, а на вопрос девушки ответил так:

— Приберегите ваши уловки для кого-нибудь другого. Боюсь, я для них уже староват.

Мисс Брэмптон вспыхнула и пошла пятнами. Явно пристыженная его словами, она отвернулась и сосредоточила все свое внимание на Дункане.

Конистану стало стыдно за собственное поведение, Боже праведный, неужели он настоль-ко очерствел душой, что стал способен ни за что ни про что оскорбить чувства такого прелестного создания, как Оливия Брэмптон?! Он молча поклялся загладить свою вину, попросить у девушки прощения и вернуть себе ее расположение, но тут же случайно встретился глазами с устремленным на него и полным укоризны взглядом Эммелайн. Ее большие зеленые глаза излучали негодование с такой неистовой силой, что он отшатнулся, как от удара.

При обычных обстоятельствах Конистан ответил бы ей тем же, но сейчас, повергнутый в уныние краской смущения на щеках мисс Брэмптон, он улыбнулся в ответ с убитым видом и кивнул, покорно принимая осуждение, которое прочитал в глазах Эммелайн.

Его покаянный жест возымел неожиданное действие, заставившее его удивиться и порадоваться. В полном замешательстве Эммелайн открыла рот и сбилась с такта, поэтому бедняге Торнуэйту пришлось поспешно и весьма неделикатно закружить свою даму волчком, дабы не наступить ей на ногу.