На сердце у нее было невыносимо тяжело. Ей казалось, будто она опускается в глубокий темный колодец.
Она годами ждала, что Хью приедет в Лондон, чтобы увидеться с ней. Когда четыре с лишним года тому назад они обменялись признаниями в любви, он сказал ей, что она слишком молода, чтобы стать его женой, ведь она даже еще не выезжала в свет. Но Мэри знала уже тогда, что ее чувство к Хью — не увлечение глупенькой школьницы, но настоящая любовь, которая останется в ней навсегда. Однако она подчинилась его желанию, сознавая, что он во многом прав. Мэри скрыла свое разочарование и, как послушный ребенок, вернулась домой в Сассекс. Она начала выезжать в свет — первый, второй и третий год, но Хью так и не появился.
Их переписка после смерти его родителей не внушала ей особых надежд. В немногих полученных от него письмах Мэри не узнавала человека, в которого она влюбилась до потери сознания в то удивительное лето. Она твердила себе, что он и не мог оставаться веселым и беззаботным: ведь состояние Рейнвортов, по слухам, пришло в упадок, и на нем лежала теперь ответственность за семью. Но что хуже всего, его сестра Амабел, которой тогда было всего четырнадцать лет, однажды поехала с ним кататься в двуколке и сильно разбилась. С тех пор девушка передвигалась только в инвалидном кресле, и Хью очень из-за этого переживал.
Его последнее письмо, полученное ею пять месяцев назад, было лаконичным — он советовал ей выйти замуж за кого-нибудь из ее поклонников, о которых он слышал от Констанции и Джудит.
Но это было глупо! За три года, которые она выезжала, ни один из встретившихся ей молодых людей не затронул ее сердце так, как это сделал Хью.
А теперь он женится…
Слезы полились у нее по лицу. Она сняла меховую шапку и сорвала полумаску, чтобы утереть слезы рукавом. Мэри казалось, что она пребывает в каком-то кошмарном сне. Почему она так долго ждала, прежде чем вернуться в Дербишир? Не мог же человек, только что так страстно отвечавший на ее поцелуи, быть серьезно увлечен своей невестой! Зачем же он тогда посватался к ней? Если бы только она раньше вернулась в Хэверседж! Если бы… если бы…
Мэри проснулась под шум экипажей, проезжавших под ее окнами. Ее комната на втором этаже гостиницы «Кошка со скрипкой» выходила на главную улицу Эбботс-Энд.
Стук колес по мостовой и цоканье копыт убаюкивали ее, затрудняя возвращение к действительности. В полусне ей казалось, что она в Сассексе, в своей собственной постели. Постепенно ее сознание заполнили мысли о Хью, как это случалось с ней каждое утро с самой их первой встречи. Она видела перед собой его красивое лицо, орлиный нос, каштановые с золотистым отливом волосы…
Мэри повернулась на бок, лениво открыла глаза и увидела угол белой наволочки и серое шерстяное одеяло. Как странно! У нее ведь не серое, а розовое шелковое одеяло…
Впрочем, неважно. Она снова закрыла глаза и погрузилась в воспоминания. Ее любимое было о том, как они с Хью спускались в пещеру и как она цеплялась за него. Хотелось бы ей быть сейчас не в своей постели, а в Дербишире, в Хэверседж-Парке.
В Сассексе на побережье зимой часто идут дожди, а снега вообще не бывает — и уж, во всяком случае, не в самом начале зимы. Почему же все окно покрылось морозным узором?
Снег. Хьюго. Хэверседж-Парк.
Откуда у нее эта внезапная тревога? Мэри вновь резко открыла глаза, пытаясь сосредоточить на чем-то определенном свою мысль и взгляд. На стене висела очень миленькая вышивка в голубых и желтых тонах. Чья бы это могла быть работа? Мэри знала, что не ее. И откуда она взялась у нее в спальне?..
Внутренняя тревога в ней росла. Повернувшись на спину, она уставилась в потолок. Белый оштукатуренный потолок, кое-где растрескавшийся, вместо розетки из розового шелка, украшавшей полог ее кровати.
Забытье наконец полностью покинуло Мэри, и тут же ее охватила паника. Она поднялась и села в постели, с огромным усилием преодолевая дурноту. Воспоминания о прошедшей ночи нахлынули на нее: мгновение счастья в объятиях Хью — и сразу же за этим убийственное известие о его помолвке.
Рейнворт.
Гонория Юлгрив.
Свадьба на Рождество…
Мэри стремительно вскочила с постели, как будто постепенно натягивавшаяся у нее внутри пружина внезапно распустилась на слове «свадьба».
Надо что-то делать, или у нее разорвется сердце! Или, что еще хуже, она разрыдается, как какая-нибудь глупая плаксивая девица, которые встречались в большом количестве среди ее знакомых.
Читать дальше