Эмилия Остен: Приметы любви

Миссис Хоппер лукаво улыбнулась:

— Они обе ведь еще совсем юные. Элизабет недавно стукнуло шестнадцать. А Патриция ее годом младше. Не думаю, что здесь идет речь о помолвке, да и официальных объявлений…

— Ну какие могли быть официальные объявления в чудовищных условиях мятежа! — Миссис Редигер округлила глаза и погрозила собеседнице пальцем. — Но я уверена, здесь не обошлось без романтической истории!

После залитой солнцем палубы казалось, что в каюте совсем темно. Лиззи задумчиво перебирала вещи в саквояже. Спастись из охваченной пламенем мятежа крепости девушкам удалось почти чудом, и взять с собой достойный английских леди багаж, конечно же, было совершенно невозможно. Пара платьев, купленных перед посадкой на пароход для каждой из сестер, белье да шляпки — вот и все их имущество.

— И к ужину-то выйти не в чем, — словно подслушав мысли Лиззи, пробормотала Пэт.

— Да ладно тебе, — утешающе улыбнулась сестра. — На этом корабле почти все в схожем положении. Никто не будет шептаться у нас за спиной.

Пэт только фыркнула. Она обладала более трезвым взглядом на жизнь и не доверяла безоговорочно всем встречающимся на пути людям. Пэт знала более чем хорошо, что представляют собой пожилые сплетницы, вынужденные целыми днями бездельничать во время океанского плавания, а таковых среди пассажиров «Короля Георга» было немало. Однако раскрывать глаза сестре девушка не стала — все равно Лиззи с ее наивностью уже не изменить, а лишний раз расстраивать бедняжку — жаль.

— Скажи мне лучше, — тряхнула рыжими кудрями Патриция, — что мы будем делать в Англии? Ты хотя бы представляешь, куда нам отправиться, сойдя с борта корабля?

Этот разговор она заводила не впервые, но до сих пор Лиззи предпочитала отмалчиваться. Судя по всему, у нее имелись какие-то соображения, но, кроме надежды на то, что девушкам полагается пенсия за погибшего отца, вслух ничего высказано не было.

— Лиззи, — решила на этот раз не отступаться Пэт, — пока бумаги по пенсии, пусть даже ее нам хватит на жизнь, оформят — мы умрем с голоду на улицах Лондона!

Сестра рассмеялась.

— Милая, ты иногда сущий ребенок, хоть и моложе меня всего на год. Ты забыла, что в Хемпстеде живет Дорис? Конечно же, она не откажется нас приютить, хотя бы на первое время. И с голоду умереть нам тоже не грозит. На крайний случай у нас есть вот это…

Понизив голос, вдруг сказала Лиззи. Она зачем-то оглянулась по сторонам и, запустив руку в саквояж, который так и лежал открытым, выудила оттуда некую странную вещицу и протянула сестре:

— Держи.

Пэт ахнула. Осторожно, словно боясь обжечься, она взяла предмет в руки и подошла к окошку каюты, чтобы получше рассмотреть. Вещица оказалась длинным узким ножом с покрытой цветной эмалью и искусной резьбой рукояткой. Упавший поверх занавеси солнечный луч вспыхнул на гранях камня на вершине рукоятки и заиграл разноцветными огнями, синий камень, примерно полтора дюйма на дюйм, пугающий своими размерами и бездонной глубиной. Полоски золота, окружающие его, спускались вниз, к клинку, огибая танцующих слонов и прячущихся в лианах змей.

— Красота какая! — потрясенно прошептала Патриция. — Откуда это?

— Отец оставил. Эта штука называется каргас. Ритуальный нож для жертвоприношений, очень редкий. В последние минуты, очнувшись от лихорадки, отец велел вскрыть дно его сундука, спрятать то, что там найду. И не доставать до самой Англии… И никому не говорить… Я так старалась, — Элизабет шутливо всплеснула руками, — а ты, мелкая зануда, просто заставила меня… ай! — Увернувшись от шутливо брошенной в нее подушки, Лиззи мягко отобрала у сестры каргас и убрала в саквояж. — Постарайся забыть пока, что ты видела, и, боже упаси, не проболтайся никому, даже мистеру Вуду!

Пэт молча кивнула, все еще под впечатлением увиденного.

— Пойдем, дорогая. Пора ужинать.

— Как, ты сказала, это называется?

— Отец говорил, каргас. Я это слово впервые слышала, но какая разница? Главное, что он принадлежит нам. Ну, пошли?

— Иди, я сейчас, — снова кивнула Патриция, поглощенная какой-то мыслью.

Как только за сестрой закрылась дверь каюты, девушка схватилась за саквояж.

— Определенно надо эту штуку рассмотреть получше, — пробормотала она и снова извлекла каргас на свет.

Некоторое время разглядывала камень, потом покрутила туда-сюда рукоятку…

— Ой! Лиззи, я иду, иду уже! — крикнула она в ответ на раздавшийся в дверь стук, вернула вещицу на место и, подхватив юбки, выбежала из каюты.