Джоанна Линдсей: Мой единственный

Должно быть, очень странно считать Гайд-парк чем-то вроде собственного заднего двора. Но Джулия Миллер не находила в этом ничего необычного. Она выросла в Лондоне и, сколько помнила себя, почти каждый день каталась в парке верхом. С самого первого пони, которого ей подарили в детстве, и до последовавших за ним чистокровных кобылок. Знакомые и незнакомые люди приветливо махали ей руками, просто потому, что привыкли видеть ее на аллеях парка. Леди и джентльмены, мелкие служащие, бегущие через парк по делам, садовники — все замечали Джулию и считали своей.

Высокая, светловолосая, модно одетая, она всегда отмечала на улыбки и приветствия. Дружелюбная по природе своей, Джулия всегда располагала к себе людей.

Она выросла в одном из самых фешенебельных кварталов города, но ее семья никогда не входила в высшее общество. Джулия жила в одном из самых больших особняков на Беркли-сквер, потому что подобные дома были по карману не только аристократам. Собственно говоря, ее семья и обрела фамилию, только когда ремесленник, взявший себе имя по названию своей профессии, в середине XVIII века одним из первых выстроил себе дом на Беркли-сквер, едва эта площадь появилась в городе. И Миллеры [1] Miller — мельник (англ.). — Здесь и далее примеч. пер. жили там на протяжении многих поколений.

В округе Джулию хорошо знали и любили. Ее ближайшая подруга Кэрол Робертс, дочь знатного человека, так же как и остальные благородные дамы, с которыми она познакомила Джулию, равно как и соученицы из дорогого пансиона, приглашали ее на балы и приемы. Они совершенно не боялись, что хорошенькая и богатая невеста отобьет у них поклонников, потому что Джулия уже была помолвлена. Помолвлена едва не с колыбели.

— Удивительно встретить тебя здесь, — раздался женский голос за спиной Джулии. Кобылка подъехавшей Кэрол Робертс легкой рысью пошла рядом с лошадью Джулии. Та улыбнулась своей миниатюрной темноволосой подруге:

— Это я должна так говорить. Ты так редко ездишь верхом!

— Знаю, — вздохнула Кэрол. — Но Гарри не любит, когда я выезжаю одна, тем более что мы мечтаем о первенце. Боится, что я потеряю его, даже не узнав, что он зачат.

К сожалению, многие заядлые наездницы, увлекшись верховой ездой, теряли детей.

— Почему же ты рискуешь?

— Потому что в этом месяце ребенок уж точно не был зачат, — расстроенно вздохнула Кэрол.

Джулия сочувственно кивнула.

— Кроме того, — добавила Кэрол, — мне так недостает наших с тобой прогулок, что я готова пойти наперекор Гарри. Хотя бы на те несколько дней моих месячных, когда мы оставляем свои попытки.

— Кроме того, когда ты уезжала, его не было дома. Верно? — догадалась Джулия.

Голубые глаза Кэрол лукаво блеснули.

— Да, и я вернусь до его приезда! — рассмеялась она.

Но Джулия знала, что Кэрол ни за что не поссорится с мужем. Гарольд Робертс обожал жену. Они знали и любили и друг друга еще до первого сезона Кэрол, состоявшегося три года назад. Так что никто не удивился, когда они обручились через пару недель после ее дебюта и поженились несколько месяцев спустя.

Кэрол и Джулия всю жизнь соседствовали. Обе жили на Беркли-сквер, и их дома разделял только узкий переулок. Даже окна их спален смотрели друг на друга — подруги сумели это устроить, — так что они могли постоянно переговариваться, даже не повышая голоса. Неудивительно, что их дружба крепла.

Джулия очень скучала по Кэрол. Хотя, когда та бывала и Лондоне, они часто виделись, Кэрол больше не жила рядом. Выйдя замуж, она перебралась в дом мужа, довольно далеко от Беркли-сквер, и три-четыре раза в год супруги уезжали в фамильное поместье Робертсов. Гарольд надеялся, что они смогут жить там постоянно, но Кэрол до сих пор противилась этой идее.

К счастью, Гарольд был не из тех властных мужей, которые вечно стремятся поставить на своем и принимают pешения сами независимо от желаний жены.

Несколько минут они ехали бок о бок, но Джулия, пробывшая в парке около часа, предложила заехать в кондитерскую и съесть мороженого.

— Еще слишком рано и недостаточно жарко для мороженого, — отказалась Кэрол. — Но я ужасно проголодалась И соскучилась по пирожкам миссис Кейблс. У вас по-прежнему подают пирожки на завтрак? И вы все также устраиваете утренний буфет?

— Разумеется. Почему что-то должно измениться, если ты вышла замуж?

— Знаешь, Гарольд отказывается украсть у вас кухарку. Я приставала и приставала, умоляя его хотя бы попытаться.