Виктория Холт - Дочь регента

Садясь в карету, Шарлотта почувствовала чуть ли не прилив любви к своей бабушке. Две старшие дочери королевы, Августа и Елизавета, ехали вместе с ними, так что в окошке виднелись четыре силуэта в блестящих серебряно-золотых нарядах.

Как только карета показалась на улице, тысячи зрителей разразились приветственными криками.

— Благословите меня! — закричала Шарлотта, и королеве пришлось жестом остановить ее. — Сколько же тут людей. Парк переполнен.

Шарлотта кланялась и махала рукой людям, которые встречали это с ликованием. Все приветствовали только Шарлотту, и все же королева милостиво кивала в ответ на радостные возгласы.

В Карлтон-хаусе их встретил регент, и Шарлотте сразу же показалось, что ее великолепие слегка померкло. Даже на ее свадьбе самой видной фигурой был отец. Он надел фельдмаршальскую форму — алый мундир, вышитый золотом — и орден Подвязки.

Шарлотта растроганно посмотрела на отца и подумала, что он чудесный человек, ведь он не подает виду, что ему не по душе этот брак. Да, отец — это великодушный бог; он собирается отдать свою дочь Леопольду и сделает это с непревзойденным изяществом.

— О, дорогой папочка! — пробормотала Шарлотта;

Королева нахмурилась, недовольная таким явным нарушением этикета, но отец не обратил внимания. Он моментально откликнулся и со слезами на глазах проговорил:

— Моя драгоценная дочь! Да благослови тебя Господь! В малиновой зале был поставлен алтарь; все было так красиво, однако Шарлотта видела только Леопольда в мундире британского генерала (отец совсем недавно присвоил ему этот чин). На поясе Леопольда сверкали бриллианты, а на груди — ордена, которые он заслужил на поле битвы. Обряд венчания исполнял архиепископ Кентерберийский, и высокий, юный голос Шарлотты, приносившей брачные клятвы, звучал твердо и громко.

— Да! — горячо воскликнула она.

Церемония окончилась. Она стала женой Леопольда.

Регент протянул к ним руки и обнял молодых. Все плакали.

Королева ждала, пока Шарлотта подойдет к ней. Шарлотта поцеловала ее руку, потом перецеловала всех принцесс и пошла дальше, принимая поздравления.

«Это, — подумала она, — счастливейший день в моей жизни».

И когда они поехали в Отлендс, чтобы провести там медовый месяц, она сказала об этом Леопольду.

Новобрачные добрались до Отлендса почти в полночь. Шарлотта была так взволнована, что всю дорогу болтала без умолку. Она рассказала Леопольду про чудаковатую герцогиню и прибавила, что он не должен удивляться, если в их спальню ворвется стайка обезьян. Сказав это, Шарлотта от души рассмеялась, а Леопольд позволил себе снисходительную улыбку.

— Степенней, моя дорогая, будьте степеннее, — пробормотал он.

— Конечно, буду, если вам этого хочется, ваше степенство, — воскликнула принцесса и прижалась к Леопольду. К дому они подъезжали уже молча.

Как приятно было бродить по Отлендскому парку, проведывать маленькие могилки на зверином кладбище, бегать вместе с собаками... Правда, Леопольд заявил, что принцессе теперь не пристало бегать, как девчонке, ведь она замужняя женщина.

— Да какая разница: пристало или не пристало? Я счастлива, дорогой Лео.

— Мне это очень приятно, — ответил Леопольд, — но в вашем положении, увы, следует думать о приличиях. И еще, любовь моя, вам кажется правильным называть меня в присутствии слуг Лео?

— А как я вас должна называть? Мой любимый? Мое дражайшее степенство?

— Вы неисправимы.

— А кто вел бы себя иначе, выйдя замуж за самого красивого мужчину на свете?

Леопольд был в восторге от жены. Она так бурно выражала свои чувства... однако их следовало обуздать, ибо ей не пристало так себя вести.

— Любовь моя, — молвил Леопольд, — кроме того, что вы самая восхитительная принцесса в мире, вы еще и наследница трона великой страны. Вам не следует об этом забывать.

— О, я хочу помнить только о том, что я жена моего дорогого Лео. Лео, Лео, Лео! — поддразнивающе засмеялась Шарлотта. — Но только не в присутствии слуг. А как мне величать вас при слугах, мой дорогой?

— В их присутствии и в торжественных случаях, на людях, я полагаю, вам следовало бы называть меня Кобургом.

Шарлотта весело расхохоталась.

— Кобургом! Мой драгоценный Кобург! Кобург! Я буду говорить так, что это прозвучит еще нежнее, чем Лео.

— И все-таки говорите, любовь моя... чтобы доставить мне удовольствие.

— Дорогой Лео Кобург, я готова умереть, лишь бы вам было хорошо.