Жаклин Санд - Мадам Флёр

Он говорил и дальше, и Флер позабыла о том, что ее окружает, целиком отдавшись этой истории, в которой – она чувствовала это – Видок упускал множество интереснейших подробностей, которые можно, скорее всего, вытянуть из него позже. Если представится такой случай… Но Флер не оставляло ощущение, что это не последняя ее встреча с изумительным человеком.

Видок рассказал, как создал Сюртэ; как сначала у него было мало подчиненных, но затем штат слегка расширился, что пошло только на пользу. Видок мог перевоплощаться в кого угодно. Во время охоты на преступников он появлялся на парижских улицах, в притонах и трущобах под видом слуги, ремесленника, угольщика и водовоза, причем одинаково ловко мог носить костюм бродяги и аристократа. Посещая под чужими именами злачные места, Видок прикидывался, будто его преследует полиция (конечно, ведь многие знали о его последнем благополучном побеге!), и входил в доверие. Воры, бандиты и мошенники считали его своим в доску, ведь он говорил с ними на воровском жаргоне, знал законы уголовного мира, рассказывал байки о своих похождениях. Ежедневно Видоку удавалось кого-нибудь изловить, но никто из арестованных даже не подозревал, что попал за решетку по его милости. Он умудрялся арестовывать до ста убийц, воров и мошенников в год, обезвреживать целые банды. Преступный мир, разобравшись, наконец, в происходящем, объявил Видоку войну, угрожая расправой. Невзлюбили его и полицейские, завидовавшие его ловкости и удачливости. Они распускали слухи, будто Видок получает от преступников взятки, а сами тем временем вступали в сговор с бандитами, раскрывая им планы коллеги.

– Что ж! – презрительно высказался старик. – Пускай все это остается на их совести. Я по-прежнему тут – а они-то где?..

Несмотря на эти происки, авторитет его у начальства продолжал расти. Видоку поручали самые опасные и сложные дела, с которыми он всегда успешно справлялся. Но он по-прежнему считался тайным агентом, его не помиловали, хотя должность и обещала свободу. И только официально став начальником сыска Сюртэ, Видок почувствовал, что добился признания и благодарности.

Он всерьез подумывал перестроить всю систему наказания преступников – прежде всего предлагал улучшить условия содержания в тюрьмах, так как по своему собственному опыту знал, что жестокий режим озлобляет людей, особенно тех, кто попал в тюрьму за ничтожную провинность. Он и сейчас, спустя много лет, говорил об этом горячо, и видно было, что эта тема его по-прежнему сильно занимает. Флер согласилась, что многие его идеи не лишены основания.

Находились и те, кто призывал не доверять «банде Видока», поскольку в Сюртэ служили бывшие карманники и уголовники. Тогда шеф приказал своим сотрудникам постоянно носить замшевые перчатки, в которых не смог бы работать ни один карманник.

Между тем на счету отдела было уже более семнадцати тысяч задержанных преступников. Видоку удалось раскрыть несколько краж, совершенных в апартаментах принца Конде, у маршала Бушю, в музее Лувра, где был задержан граф де Руссийон, карманы которого оказались набитыми драгоценностями, и в других домах аристократов и банкиров. Но счастье не могло длиться вечно, а переменчивая Фортуна решила, что у ее любимчика все идет слишком хорошо. В 1827 году префектом полиции был назначен Делаво, с которым у Видока сразу не сложились отношения. Шеф стал придираться, упрекать подчиненного в том, что сотрудники его отдела вне службы позорят полицейских, в частности, не посещают церковь.

– Значит, вы так и не освоили искусство воскресных молитв? – засмеялась Флер.

– Увы, мадам, я был и остался безбожником! Решил, что меня ничто не исправит. Как бы там ни было, несправедливые упреки мне надоели, и, отслужив восемнадцать лет в полиции, я подал в отставку. Через несколько дней в газетах появилось сообщение: полицейский комиссар сообщил мне, что по приказу префекта полиции на посту шефа Сюртэ меня заменит мсье Лакур, бывший заместитель отдела. В тот же вечер я уехал сюда, в свой загородный дом. Мне выплатили три тысячи франков, но пенсии не назначили. Тут-то я и решил, что обидно, если мои приключения пропадут в безвестности, и засел за писание мемуаров. Издатель Тенон щедро заплатил мне за них, и когда они вышли, то произвели фурор. Тогда я изрядно заработал!

– Я бы хотела их прочесть, – созналась Флер.

– Возможно, ваша мечта сбудется. Однако, – Видок бросил взгляд на Сезара, – полагаю, хватит на сегодняшний день. Я могу так болтать бесконечно. Уже десять, и если ваши дела столь неприятны, пожалуй, следует заняться ими.