Бренда Джойс: Маскарад

Он был очень серьезен, когда говорил.

— Мой господин, я сама найду дорогу домой, спасибо. Спасибо вам за все. Вы такой галантный, такой добрый! — Она знала, что не должна продолжать, так как он поднял брови в удивлении, но не могла остановиться. — Но ваша репутация превосходит вас конечно же! Все знают, как вы благородны. Вы спасли мне жизнь. Я в большом долгу перед вами. Мне бы так хотелось отблагодарить вас, но как? Спасибо вам большое!

Сейчас было видно, что он удивлен.

— Не нужно благодарить меня, мадемуазель. И я провожу вас, — сказал он таким твердым голосом, что стало ясно, что он аристократ высшего порядка и привык к тому, чтобы все немедленно подчинялись ему.

Лизи закусила губу, тайно желая позволить ему проводить себя домой.

— Я иду в Сент-Мэри, — соврала она. — Это как раз вниз по улице.

— Понятно. И все-таки я провожу вас и посмотрю, чтобы вы вошли в здание. Возражения не принимаются.

Лизи медлила, но его взгляд говорил ей, что у нее нет выбора, поэтому она взяла его за руку. Ее охватила новая волна дрожи, заставив забыть о страхах и беспокойствах. Она знала, что должна скромно опустить глаза, но не могла оторвать восторженного взгляда от его лица. Он был так красив — она никогда не видела мужчины красивее и привлекательнее. Она очень хотела ему об этом сказать — и еще о многом другом.

Он говорил очень мягко — почти соблазнительно.

— Ведите.

Она потупила взгляд, когда они не спеша пошли к монастырю.

— Извините. Просто… вы такой крас… такой добрый, — прошептала она, с трудом сдержав свои настоящие чувства.

Казалось, он удивился.

— Доброта имеет мало общего со спасением леди из беды. Любой джентльмен поступил бы точно так же.

— Я так не думаю, — ответила она, осмелившись посмотреть на него. — Не многие джентльмены смогли бы броситься в грязь, рискуя жизнью, чтобы спасти незнакомую женщину на улице.

— Значит, вы не очень высокого мнения о мужчинах? Но я не могу вас винить в этом, особенно после сегодняшнего дня.

Она пришла в глубокое волнение оттого, что разговаривала с ним.

— Мужчины со мной никогда раньше не обращались так хорошо, сэр. — Она помедлила, а потом решила говорить правду: — Честно признаться, многие мужчины даже не замечают меня. Я сомневаюсь, что меня кто-нибудь вообще спас бы, если бы вас не было здесь.

Он очень пристально посмотрел на нее:

— Тогда я сожалею, что с вами так плохо обращались в прошлом. Я не могу этого понять. В самом деле.

Неужели он только что сказал, что никогда бы не смог ее не заметить? Он был почти рыцарь.

— Вы такой галантный, такой добрый и смелый — и красивый, — пылко произнесла она.

И, поняв, что сказала, смутилась.

Он тихо рассмеялся.

Лизи почувствовала, как горят ее щеки, и опустила взгляд.

Они медленно подошли к дверям монастыря. Повисло молчание. Лизи хотелось ударить себя за такое ребяческое поведение.

Он нарушил молчание, галантный, как и прежде.

— А вы храбрая женщина. Многие леди попросту растерялись бы, или у них началась бы истерика от такого приключения, — проговорил он, притворяясь, что не слышал ее лести.

— Слезами тут вряд ли поможешь, — сглотнула Лизи.

Она бы расплакалась сейчас, подумалось ей. Они застыли у дверей, и она чувствовала, что он смотрит на нее. Она медленно подняла глаза.

— Мы пришли, — тихо сказал он, встретившись с ней взглядом.

— Да, — согласилась Лизи.

Внезапно ей очень захотелось продлить эту встречу. Она облизнула губы и выпалила на одном дыхании:

— Спасибо большое за галантное спасение, мой господин. И мне очень хочется отблагодарить вас однажды.

Его улыбка исчезла.

— Не стоит благодарности. Это был мой долг — и удовольствие, — очень мягко сказал он.

Огонь в ней разгорелся с новой силой. Они стояли лицом к лицу, всего лишь в нескольких дюймах друг от друга. Деревянные здания по обеим сторонам улицы исчезли. Лизи закрыла глаза. Его руки обхватили ее, когда он крепко прижал ее к себе. Она ждала, чуть дыша, когда он наклонился поцеловать ее в губы.

Над ее головой раздался звук колокола в часовне, сообщающего о наступлении дня. Его вибрирующий звук вернул Лизи в реальность. Она поняла, что стоит на дороге с Тайрелом, как раз в подходящем месте, и он опять смотрел на нее так пристально, словно знал ее тайные мысли.

Она молилась, чтобы он ни о чем не догадался.

— Я должна идти! Спасибо! — сказала она, повернувшись и бросилась в открытую дверь.

— Постойте. Минуточку… — начал он.