Карен Хокинс: Долг чести

Дугал растерянно моргал. Ну и дела!

Здоровяк подхватил:

— И подавать ему будут на голой столешнице, скатертей-то нет!

— Мы еще кое-что придумали. Ты и не знаешь всего. Погоди — увидишь, сколько мы с Рыжим натворили.

Теплый, наполненный смехом звучный голос. Воображение вдруг нарисовало Дугалу, застеленную шелковыми простынями постель…

Обладательница подобного голоса должна иметь лицо ангела, тело греческой скульптуры и умение куртизанки. Но она запросто могла оказаться скрюченной старой каргой.

Верзила принялся собирать орудия труда.

— Надеюсь, вы с папенькой знаете, что делаете. В кружевах он или нет, никому не понравится, что портят его добро.

Женщина презрительно фыркнула:

— Мы же не собираемся огреть его по голове и обчистить карманы!

И за это спасибо, мрачно подумал Дугал.

Здоровяк проворчал:

— Надеюсь, все выйдет, как вы хотите, мисс. Ради вас же самой…

— Именно! И тогда я отмою мой чудесный дом, и он засверкает, как прежде. — Она погладила каминную полку и грустно добавила: — Как не хотелось мне этого делать! Но у нас не было выхода. Пусть новый хозяин явится поскорее — полюбуется на нашу работу. Но нет, наверное, Маклейн пал жертвой шлюхи из дешевого кабака — у него ведь изысканные запросы! Она заманила его лестью и похвалами.

Женщина засмеялась, а затем фальцетом запела:

— О, лорд Маклейн! Какой у вас чудный голос! О, лорд Маклейн, я ни у кого не видела таких чистых рук! О, лорд Маклейн, ни один мужчина не внушал мне такой страсти!

Дугал почувствовал, как по телу разливается жар. Подул ветерок, закрутив шторы на окне, и юбки женщины заколыхались.

— Мисс! — воскликнул слуга. — Не пристало вам говорить о шлюхах.

Она закашлялась — ветер поднял в воздух облако сажи.

— Верно, — согласилась она, отмахиваясь от летевшей в лицо сажи. — Но мне говорили, он не пропускает ни одной юбки — какая бы ни подвернулась.

— Это для нас плохо?

Дугал наклонился, чтобы лучше слышать, буравя взглядом тонкую спину женщины.

Она покачала головой, сверкнув золотыми прядями выбившихся из-под косынки волос.

— Да нет, скорее хорошо. Того, кто легко увлекается, проще одурачить.

Дугал вцепился в подоконник так, что побелели костяшки пальцев. Значит, его хотят одурачить? Вынудить отказаться от выигрыша? И каким же образом? Будь он проклят, если откажется от дома только потому, что там дымит труба, а в комнатах нет ни одного целого стула. Им придется изобрести что-нибудь получше.

Он осторожно отошел от окна и направился к привязанным лошадям. Потом спросил у слуги:

— Слышал?

— Кое-что. Вас тут, кажется, совсем не уважают.

— Но это мой дом, будь он проклят. Я за уши выведу отсюда этих пройдох.

— А потом?

— Уеду и пришлю сюда Симмонса. Он наведет тут порядок. — Дугал покосился на открытое окно. — Вот глупцы, если думают, что меня так просто одурачить.

Шелтон кивнул.

— Поставить лошадей в конюшню?

— Не надо. Много времени это не займет. Если не вернусь через двадцать минут, иди в дом и объяви, что лошади напоены и готовы пуститься в обратный путь.

Обветренное лицо Шелтона исказила гримаса.

— Полагаете, может потребоваться спасение?

— Шелтон, меня хоть раз приходилось спасать? Просто появится отличный повод откланяться после того, как я выведу мошенников на чистую воду.

С мрачным видом он двинулся вверх по ступенькам. Конюх шел сзади.

— Ну, Шелтон, стучи! Стучи, пока дверной молоток не отвалится! Я намерен разобраться с негодяями раз и навсегда!

София резко обернулась на стук. Снова стучат! Да так громко, что эхо раздается по всему холлу. Энгус уставился на нее, согнувшись возле камина, с мокрой тряпкой, которой он смывал с пола сажу.

— Господи, мисс? Неужели новый хозяин?

Она покачала головой:

— Я не слышала, чтобы подъехала карета!

Энгус облегченно выдохнул:

— Ну да, ваш папа говорил, он правит шестеркой, так?

— Восьмеркой, — рассеянно поправила она. — Наверное, это пришел мальчик из деревни, принес дрова.

— Самое время.

Она кивнула. Весь месяц она трудилась не покладая рук. И ее уже начинало раздражать, почему новый владелец никак не появится. Очевидно, выиграть в карты ее чудесный дом высокородному и владетельному лорду Маклейну казалось делом пустячным, и поэтому он не спешил соблаговолить с визитом.

От волнения ей стало трудно дышать. Маклейн обязательно появится! Иначе все ее труды напрасны. Тяжелая работа занимала ее дни; карточная наука — ее ночи.