Карен Хокинс: Долг чести

— Должно быть, слуги заняты в дальних комнатах и не слышат, что ты стучишь.

Шелтон презрительно скривился:

— Лентяи, вот кто они такие. Ставлю месячное жалованье — слышали они меня прекрасно, да не желают исполнять обязанности.

Он повернулся, чтобы подойти и заглянуть в окно.

— Стой на месте, — тихо приказал Дугал.

Он спустился с крыльца, подошел к окну и заглянул в комнату. Когда глаза привыкли к полумраку, он понял — да это же гостиная! Но отчего она выглядит такой мрачной? Прекрасные огромные окна должны пропускать много света и воздуха. И как все неопрятно, запущено. Диван весь в пятнах, два стула — один с отломанной ручкой, другой накренился, словно пьяница. Остальная мебель под стать стульям. А ведь какая могла бы быть очаровательная комната!

Еще хуже выглядели стены. Когда-то их обклеили красными, в кремовую полоску, обоями, сейчас же они выцвели. Может, это не так бы бросалось в глаза, да вот яркие квадратные участки — очевидно, здесь висели портреты — свидетельствовали о былой яркости расцветки.

— Ох! — жалобно воскликнул кто-то в дальнем углу гостиной.

Дугал наклонился вправо и разглядел две фигуры, стоящие на коленях возле огромного камина. Крупный, плотный мужчина с мускулистыми руками держал мастерок и ведерко — наверное, с известковым раствором. Склонив набок голову, мужчина вглядывался в дымоход. Рядом на коленях стояла женщина в выцветшем голубом платье. Ее волосы были забраны под косынку, однако Дугал углядел пару выбившихся прядей золотистого оттенка — на пару тонов светлее его собственных волос.

Женщина рассматривала свой локоть.

— Оцарапалась о кирпич!

Ее помощник проворчал:

— Вам надо быть поосторожней.

— Да знаю я, знаю! Когда закончим, на мне вообще живого места не останется. — Она тоже заглянула в дымоход. — Энгус, мне кажется, потом не будет дымить, как сейчас.

Нежный голос обволакивал, словно теплое масло. Дугал стоял потрясенный. Черт, если она хоть вполовину так прекрасна, как ее голос, ему, возможно, захочется подольше продлить разлуку с сестрой. Ее напарник фыркнул:

— Да уж поверьте мне, мисс. Думаю, дымить будет отлично.

Мисс? Значит, она не служанка.

— Не знаю, Энгус, — отозвалась женщина, и ее чудесный, мелодичный голос удивительно не соответствовал грубому деревенскому выговору мужчины. — Пусть бы дымило, как в пекле у сатаны! Положим еще кирпич — чтоб наверняка!

Дугал замер. Ему казалось, они чинят трубу. Но им надо, чтобы дымило! Что, черт возьми, тут происходит?

Рукой в перчатке женщина почесала шею, оставляя черные пятна сажи.

— Боже, завтра у меня разболится горло.

— Уж не хуже, чем тогда, помните? Мы три дня мазали панели в библиотеке сажей и воском. — Нагнувшись, мужчина зачерпнул известки из ведерка, готовясь приладить новый кирпич.

Дуглас сжал кулаки. Они набивают кирпичами его дымоход и уже успели замазать сажей деревянную обшивку библиотеки? Черт, он должен прямо сейчас положить конец безобразию. Он уже хотел перелезть через низкий подоконник, но тут женщина поднялась с колен и вздохнула:

— Энгус, когда закончишь с этим кирпичом, я натолкаю в трубу промасленного тряпья. Вот тогда задымит!

Энгус послал ей восхищенный взгляд:

— Мисс, да вы просто мастерица!

— Мое мастерство растет с каждым днем, пока новый хозяин медлит с визитом.

— Ну, мисс, у него, может быть, важная причина не рваться сюда со всех ног.

— Например?

— Ну, не знаю. Может, он выиграл в карты не один дом. Пока их все объедет…

— Скорее уж, Энгус, его пленила какая-нибудь красотка свободных нравов. Как мне рассказывали, это тип — волокита, весь в кружевах.

Провались в пекло эта женщина со своими предположениями! Пусть так — в Стирлинге его действительно задержали чары некой вдовы. Но это не значит, что он волокита, да еще весь в кружевах. Больше всего, однако, Дугала уязвило, что она, в сущности, права. Причина задержки — женщина.

Здоровяк поднялся и на пол с одежды посыпалась сажа. Могучий, словно дубовая дверь, он расправил плечи.

— Ну, мисс, исправно дымит! Мы на славу потрудились сегодня. Если что надо доделать, оставим на завтра.

— Если у нас будет завтра! Мы ведь не знаем, когда Маклейну заблагорассудится нас навестить. Грех жаловаться, его и так долго не было. Просто подарок судьбы — мы таки успели подготовиться.

— Да, — согласился ее собеседник. — Теперь это лачуга, а не дом.

— Верно, — отозвалась женщина, и ее голос зазвенел гордостью. — Мы спрятали на чердаке хорошую мебель и стащили сюда всякую рухлядь. Убрали портреты и развесили кошмарную мазню, что валялась под лестницей! Расшатали перила! Вытащили несколько досок из пола! Спрятали хорошую посуду, оставили битое старье!